Глава 5

Вопреки опасениям, ко всем предварительным процедурам для выхода в город из карантинной зоны Стэн отнесся с философским спокойствием, не доставив ни малейших хлопот медицинскому персоналу. Прибывших с ним подчиненных он тоже строго призвал к сдержанности – они оба очень нервничали. К счастью, Баттлер запомнил медиков, с которыми общался в первый свой прилет, а они еще не успели смениться с дежурства, или нарочно были оставлены для создания нужного эффекта. Так или иначе, присутствие пусть шапочно, но знакомых, облегчило ситуацию, и Аико смогла, наконец, оставить остров и отправиться в город вместе с Шеппардом.

К перелету на флаере Стэн отнесся с той же невозмутимостью, проявив только сдержанный интерес по поводу океана и городских пейзажей. Госпоже Амикава почти не потребовалось давать пояснений. Если его и впечатлило увиденное, то прилипать, как подросток, к обзорным экранам он не собирался, блюдя достоинство представителя своего округа.

Впрочем, видеть Аико в добром здравии Стэн был рад и этого не скрывал.

– Ваше появление здесь в некотором роде исполнение мечты! – улыбнулась госпожа Амикава, приветствуя его поклоном и сияющей улыбкой.

Шеппард улыбнулся в ответ гораздо сдержаннее, но вполне искренне.

– Мне давно следовало прилететь, не дожидаясь форс-мажора. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, у меня все хорошо.

Неизвестно, интересовало ли Стэна самочувствие Аико – или то, что она была больна тем же, чем его друг. Разглядывал он сопровождающую внимательнее, чем просто знакомую, которую давно не видел, но тему разговора предпочел сменить.

– И куда мы летим?

– В штаб-квартиру ИСБ. Видите вон те три шпиля?

Шеппард кивнул.

– Их так и называют – "Большая Тройка". Там расположены все руководящие органы всех секторов. Включая научно-исследовательский.

– Значит, я, наконец, познакомлюсь с полковником Иширо.

Ну да, Лэнсер, скорее всего, информировал своего начальника. Вопрос только в том, что именно он рассказал и как. Аико вздохнула: причины, по которым Сегард относился к принцу с такой настороженностью и таким недоверием, даже ей, разбиравшейся в теме лучше всех, понятны не были. Самому Иширо – тем более. С его точки зрения он сделал все, от него зависевшее и даже чуть больше, но, увы, это было нечто иррациональное.

Шеппард отреагировал на этот тяжелый вздох по-джентльменски, немедленно спросив, все ли в порядке, и во флаере завязалась легкая светская беседа. Прямых вопросов не прозвучало, но Аико ухитрилась в общих чертах описать и Большую Тройку, и научно-исследовательский центр, и его структуру и иерархию. А также роль Иширо во всем этом.

Помнится, со стороны господина Шеппарда были обещаны логика, здравый смысл и регламент с субординацией. По идее, найти с ним общий язык должно быть проще, чем с самим Лэнсером. На практике…

Решение проблем по мере их поступления имеет свои преимущества.

###

Аико действительно выглядела бодрой и здоровой, но легче Стэну от этого не стало. Стало хуже. Паранойя, относившаяся к списку экспедиционных заскоков Лэнсера, определенно, была заразна, и сейчас выступала на всю катушку, передавшись от Коры: а вдруг этот вирус – это просто хитрый план, чтобы получить желаемое? Аико ведь и не скрывала, что на этой стороне хотели получить для консультаций не кого попало. Стэн никак не мог заставить себя перестать постоянно взвешивать все за и против. Колебаться между верой в альтруизм высокоразвитых запортальных соседей и подозрениями их же в коварстве было тяжело. Сам он предпочел бы какую-нибудь более рациональную мотивацию, вроде обычной, понятной и логичной корысти.

Несмотря на то, что Лэнсер рассказал все, что знал, о полковнике Иширо категорически не хватало данных. Считать данными ехидные комментарии "Вы друг друга поймете" Стэн отказывался.

Было непростительной ошибкой не прилететь сюда раньше, и не только для того, чтобы знать дорогу. Сейчас и подсказать было некому, и положение получалось скорее зависимое. Общее положение дел, ненавязчиво описанное госпожой Амикава, заставляло сомневаться в своих силах – полковник, член императорской семьи, руководитель немаловажного сектора службы, скорее всего, обладает огромным опытом ведения любых переговоров и может запудрить мозги кому угодно, стоит ему только захотеть. Сам Стэн легко проделывал это с большинством собственных подчиненных и подопечных, даже разбирая конфликты мирных жителей, но даже не сомневался, что до такого персонажа ему далеко.

Как бы то ни было, отступать было некуда. Придется разбираться с тем, что есть. И уже изрядно этой стороне задолжав.

Утешало только то, что пока он здесь будет наводить мосты и устаканивать договоренности, на той стороне здешние медики будут лечить людей. За остановку эпидемии можно было и заплатить.

Из плюсов: хотя бы внешность Его Высочества сюрпризом не была – у Лэнса в комме, даже при отсутствии связи оказалось достаточно информации. Заодно сразу становилось понятно, кто из двух паданцев был членом императорской семьи: фамильное сходство прослеживалось. И на обычных японцев оба походили не больше, чем персонажи старого аниме на живых людей.

Из минусов и, кстати, об Императорской семье: как положено себя вести с представителями царствующей династии Стэн тоже не имел ни малейшего представления, а Аико эту тему то ли намеренно, то ли просто не подумав, не затрагивала, предпочитая рассказывать об относительной демократичности устройства Императорской, мать бы ее, Службы Безопасности. По этому рассказу выходило, что принц полковник или не принц в данном конкретном случае совершенно неважно. Ой, вряд ли.

Полет от острова к становившимся все ближе башням-тройняшкам, хотя и долгий, бесконечным быть никак не мог – башни приблизились, закрыли обзор города, и, наконец, флаер мягко коснулся посадочной площадки. К тому факту, что садится и взлетает эта техника по совершенно иным правилам, чем любой известный ему ранее летательный аппарат Стэн уже почти привык.

«Да ладно, чай не в клетку с тигром заходишь!» – прокомментировал внутренний голос, почему-то с интонациями Александра свет-Борисыча. Ага, и кофе наверняка нальют, мысленно согласился Стэн, еще раз сдержанно улыбнулся Аико, и, пригнувшись, выбрался из салона.

###

Неистребимая страсть полковника Иширо к сырым данным и на этот раз сыграла с ним злую шутку – он едва успевал пролистывать отчеты и просматривать записи мониторинга. Сфера деятельности Научно-исследовательского сектора ИСБ не сузилась до гиперпрыжковых полей и соседей из-за портала, но мысли шефа «научников» вращались исключительно вокруг грядущего визита главы округа Виннипег, столь же многообещающего, сколь и опасного. Все планы Императора могли пойти прахом, если он, Иширо, не сумеет завоевать доверие человека, о котором полковник только слышал. Человека не просто другой культуры – в буквальном смысле другого мира. А второго шанса может и не представиться…

В конце концов, полковник сдался, передал адъютанту все потоки данных, и занялся обычной административной текучкой, оставив себе только мониторинг перемещений делегации Беттенчи и отчеты от медик-части, доступ к которым он вымолил у старшего брата лично. Сэйто хмурился и отчетливо выражал неудовольствие таким несоблюдением разом и внутренних протоколов, и банальной информационной гигиены, но сдался под напором горячих убеждений обычно столь сдержанного Иширо, утверждавшего, что душевное спокойствие от иллюзии контроля способствует лучшей работоспособности.

Сейчас заметную часть видеоплоскости рабочего стола принца-полковника занимала прямая трансляция с камер, сопровождающих Стэна Шеппарда на пути от флаерной стоянки до входа в здание Большой Тройки.

Стэн оказался точно таким, каким был представлен в многочисленных отчетах. Иширо с облегчением заметил отсутствие тревоги и напряжения на его лице. Гораздо чаще запортальный гость демонстрировал здоровое любопытство, свойственное сильным натурам. Сопровождавших его пилотов – супружескую пару Баттлер-Клеменс – он оставил на Аогасима и принц уже дал Аико понять, что сожалеет об этом: эта чета приложила немало усилий, чтобы вернуть в Эдо группу "Иронсан" и Иширо хотелось бы с ними познакомиться поближе.

Огромный черный леопард, развалившийся на кресле у окна, недовольно завозился, щуря на своего подопечного зеленые глазищи – кот осуждал пустое беспокойство, которое эмпатически воспринимал как назойливую муху, которую нельзя отогнать. Полковник не отреагировал на любимца, погруженный в свои мысли, и Сээнити глухо рыкнул, привлекая к себе внимание. Иширо вернулся к реальности, легко поднялся из-за стола и ласково, но настойчиво подтолкнул леопарда из кресла.

– Иди-иди. Не надо начинать знакомство с таких сильных впечатлений. Погуляй пока, я позову.

###

Рейке как раз закончил тестирование нового флаера штатными средствами и подумывал приступить к нештатным, когда в гараж заглянула ни много, ни мало, как сама госпожа заместитель Шефа – Анакейт Ли Кармедион собственной персоной.

Техник, было, попытался принять более приличный вид и даже салютовать начальству, но Анакейт Ли только нетерпеливо отмахнулась. Рейке ее не интересовал. Интересовал ее тот самый флаер. Новенький, с иголочки, «Городской охотник», стоял на смотровой эстакаде, сияя под гаражными лампами каждым выступом полированного корпуса. «Охотник» был прекрасен и, пожалуй, слишком хорош даже для Особого Отдела. Особенно для «Иронсан», ухитрившейся предыдущий флаер где-то потерять.

– И как? – спросила Кармедион, постукивая по ладони сложенными перчатками.

– Полный порядок, – ответил Рейке, отключаясь от бортового компьютера флаера. Он мог бы поклясться, что флаер не просто новый, но еще и собран по специальному заказу, да еще не усвоил свободного отношения к начальнице, которым щеголяла вся остальная «Иронсан». И потому без запроса своими соображениями делиться опасался.

– Поразительно, – отозвалась Анакейт Ли. – В чем, интересно, подвох?

Рейке пожал плечами, но от него ответа и не ожидалось: в гараж спустился еще один гость, куда более редкий, чем вездесущая Кармедион. Шеф Аридзима, собственной персоной, как обычно, сумрачный и сосредоточенный, вышел из лифта, удостоил вконец растерявшегося техника коротким кивком и тоже изучающе уставился на флаер.

– А, шеф! – оживилась Кармедион, широким жестом указывая на «Охотника». – Извольте видеть: стоит! Все как обещали.

– Изволю, – буркнул шеф. – Китано, выдохните, к вам вопросов нет.

Чем высокое начальство мог так интересовать хоть и новейший, и самый скоростной по современным меркам городской полутяжелый флаер, Рейке не понимал. Тем более что они же сами его приняли на баланс. Ну, в самом деле, не угнали же его Бентен с Гоку в перерыве между беготней по владельцам ущербных кукол!

Аридзима неспешно обошел вокруг стенда, разглядывая машину, поковырял пальцем сияющее покрытие антигравитационных решеток, словно рассчитывал, что сейчас оно отвалится, открыв подвох.

– Ваш план отлично сработал, – аккуратно ввернула Анакейт Ли, разводя шефа на откровенность.

Рейке постарался слиться со стеллажом с инструментами. Послушать было очень любопытно, с одной стороны. С другой стороны – меньше знаешь, лучше спишь, и так далее. С третьей, если начальники захотят поговорить без свидетелей – сами выгонят.

– Если бы это еще был мой план, – ответил шеф. – И ведь никаких идей, во что мы вляпались.

– Вот прямо и никаких? – Анакейт Ли с намеком поводила пальцем по кромке свеженькой эмблемы Особого Отдела, украшавшей дверку флаера.

– Ни малейших. Ну, кроме того, что я крупно поругался с комиссаром полиции, выясняя, почему вдруг центральная диспетчерская путает моих оболтусов с парковыми рейнджерами и отправляет их к черту на куличики деревья считать, да еще с такими последствиями. Почти выбил у него средства на дополнительную технику, но тут вмешалась ИСБ со своей щедрой компенсацией, и комиссар резво сдал назад.

– Кстати, о средствах, – быстренько вклинилась Кармедион. – «Котецу» нужно переоснащение, пока у их аналитика мозги не закипели. А у Хайме из «Зендама» все еще корейские импланты и их давно пора под замену. И…

– Знаю, знаю, – отмахнулся Шеф. – Подпишу, все подпишу. Будет им и переоснащение, и импланты, и что там еще... пока они подпольно себе все это не поменяли. Пусть только новых флаеров не просят. Так и скажи – у шефа на флаерный вопрос идиосинкразия. На ближайшие три месяца. А то все разом захотят себе по «Охотнику» и начнут терять технику где попало. И как мы будем работать со ста процентами личного состава в карцере?

– Но если ИСБ будет давать нам новенький флаер такого класса за каждую парочку смазливых юнцов, приставленных к объекту интереса ИСБ, то это будет весьма выгодное вложение, – съехидничала Анакейт Ли. – Благо, этого добра у нас хватает.

– Если бы я знал, каким геморроем обрастет все Управление – отдал бы этот их объект интереса военным сразу, как только они запросили, и не мучился, – отрезал Аридзима.

Кармедион хихикнула и посмотрела прямо на старательно делающего вид, что его тут нет, Рейке.

– Геморроя-то не было бы. Но и плюшек такого размера – тоже. И я сейчас не о суммах, которые они платят за использование этих самых смазливых... наших сотрудников.

Шеф вздохнул и тоже посмотрел на Рейке. Техник почувствовал себя крайне неуютно и пожалел, что не смылся в самом начале этой беседы.

– Китано, какая у вас форма допуска? – мрачно вопросил Аридзима. По-хорошему, спрашивать об этом ему нужды не было – всегда можно посмотреть в базе. Или попросить Кармедион посмотреть в базе и доложить.

– Четвертая, – ответил Рейке.

– Вот. – Шеф отвернулся к Кармедион. – Вот! Черт, мне скоро техникам придется давать форму допуска выше, чем у нас с вами.

– Я чего-то не знаю? – насторожилась Анакейт Ли. – При чем тут вообще Рейке?

– Притом, что он тоже из «Иронсан». И сегодня любезный господин Амада из ИСБ запросил у нас всех дефектных кукол по делу, которое «Иронсан» ведет.

– Переживем.

– И наработки Джайка.

– Ну-у… сложнее, но тоже переживем.

– И самого Джайка, – припечатал Аридзима.

Повисла секундная тишина.

– О, конечно, – продолжил шеф после паузы, явно передразнивая ИСБэшного капитана, – и речи не идет о том, чтобы отстранить «Иронсан» от расследования. И опять они в ИСБэшных делах по уши. А вот мы с вами – нет. Китано!

– Да, сэр?

– Где эти два дятла посеяли предыдущий флаер?

Вопрос был совсем глупым: шеф-то уж точно знал больше, чем техник. Не иначе, решил сверить версии. Или продемонстрировать Кармедион что-то.

– Попали на ИСБэшный научный полигон на острове Аогасима, сэр, не справились с управлением из-за аномальных излучений и разбили машину, причем пострадали сами, – осторожно озвучил Рейке официальную версию. О неофициальной он мог только смутно догадываться по обрывкам реплик товарищей и даже не обижался, когда они резко прекращали какой-то разговор, стоило ему войти. Секретность – так секретность.

– Вот-вот, – мрачно отозвался шеф. – Не справились и разбили. В этой истории с самого начала слишком много разбитых где попало и затем исчезнувших бесследно флаеров.

Кармедион была настроена куда более оптимистично.

– А что мы с этого будем иметь? Если что, старых флаеров у нас еще полтора десятка и для императорской службы безопасности ни одного не жалко.

– Только то, что официально расследование все еще наше. Со всей огневой поддержкой наших, чтоб им, уважаемых партнеров, предпочитающих оставаться в тени. И все бонусы от этого положения вещей – тоже.

Рейке подавил желание вот прямо сейчас вызвать Джайка и дать ему послушать, что тут творится. Если ему надо будет, сам послушает. Вряд ли где-то в Управлении есть место, куда Джайк не получил бы доступ, если бы сильно захотел.

Начальство, тем временем, перестало разглядывать флаер, видимо, убедившись, что тот никуда не денется. И теперь оба так же дружно изучали Рейке.

– Ладно, – кивнул в конце концов шеф. Анакейт Ли кивнула в ответ и улыбнулась, словно подкрепляя какую-то договоренность, достигнутую ранее.

– Китано, заканчивайте здесь возиться. Госпожа Кармедион поможет оформить документы на форму допуска. А потом… потом, пожалуй, поедете в центральную диспетчерскую и изымете блоки памяти их чертова робота-распределителя. И привезете… Хм. Мне.

– Да, сэр, – ответил Рейке и пошел собирать инструменты.

###

Прямые вызовы на частный комм с целью просто побеседовать давно стали анахронизмом. Даже ближайшие друзья предварительно перебрасывались сведением личных расписаний, дабы общение произошло в предсказуемое для обеих сторон время. Ранмару, бесшумно появившийся чтобы убрать из-под руки шефа опустевшую кофейную чашечку, позволил себе удивленно замереть, когда на запястье Иширо мелодично запел входящий сигнал – напрямую полковнику могли позвонить родственники, но их сигнатуры адъютант знал наизусть, а этот вызов был незнакомый. Принц с несколько рассеянным видом оторвался от изучения данных на рабочем столе и перебросил звонок на кабинетную систему. В голосфере появился стройный моложавый блондин в голубой форме со знаками различия Бюро национальной безопасности Американских штатов. Визитер тепло улыбнулся принцу, но улыбка эта была несколько вымученная.

– Удели мне время, Иширо.

Полковник движением пальцев показал помощнику, что беседа ожидается конфиденциальная, легким кивком поблагодарил за кофе и обратил все свое внимание на собеседника.

Эслав Сенкрайн, старый друг и однокашник еще со времен Российского Политехнического, занимался в бюро примерно тем же, чем сам Иширо – в ИСБ, то есть, возглавлял научно-исследовательский сектор. Только, в силу специфики службы, направленность его работы была значительно приземленнее – оплачивать вольный полет научной мысли американские налогоплательщики, в отличие от Божественного Микадо, никак не собирались. Иширо с подростковых лет никогда не упускал возможности подколоть драгоценного друга на тему «чем плохи демократические институты в сравнении со старой доброй монархией» и сватал Эславу головокружительную карьеру в Японской Империи. Сенкрайн добродушно отшучивался и оставался неизменно предан стране, оплатившей его воспитание и обучение.

Иширо догадывался, что проблема, заставившая Эслава пренебречь этикетом, наверняка относилась к недавнему отказу утвердить строительство нового терминала гиперпрыжкового порта в Сиэтле. Комиссия корпорации «Сегимару», монополиста-производителя гиперпрыжковых лайнеров и всего с ними связанного, решительно забраковала выбранную площадку, оставив в мотивировочной части отказа нагромождение технических характеристик, которые вполне удовлетворили бы бюрократов… но не ученых. А может и с бюрократами не получилось.

Безопасность гиперпрыжковых перелетов ни одна страна не собиралась отдавать на откуп частникам, справедливо полагая, что там, где крутятся большие деньги, любые нарушения станут вопросом времени. В Америке этим занималось именно Бюро, как, впрочем, и многими другими отраслями, имевшими хотя бы гипотетическую возможность в одночасье отправить на тот свет несколько тысяч человек. «Сегимару», неофициально принадлежавшая Семье, и до трагедии с лайнером десятилетней давности придирчиво относилась к выбору места для новых терминалов, а после безжалостно ставила вето при малейших отклонениях в измерениях полей, и к ее решениям относились без восторга, но с уважением.

Видимо, до сегодняшнего дня.

– Я всегда к твоим услугам, Эслав, – полковник тщательнейшим образом выбрал тон для ответа, предлагая старому другу отбросить церемонии и перейти к просьбам, пусть даже и неловким. Можно было не сомневаться, что щепетильному и деликатному Сенкрайну причиняла физическую боль необходимость просить об одолжении, но что-то же заставило его обратиться к Иширо напрямую, а не решать вопрос официальными путями.

Американец собрался, словно перед прыжком в холодную воду. Принц терпеливо ждал.

– Скажи, ты видел резолюцию «Сегимару» на пятый Сиэтлский терминал?

По правде говоря, Иширо давно собирался изучить этот материал, к которому уже поставили восклицательные метки и научная комиссия корпорации, и его собственные исбэшные лаборатории во главе с гениальным профессором Фразенхорфом. Но события вокруг Беттенчи заставили все несрочное отойти на задний план, а замеры, пусть даже самые уникальные, на площадке, где лишь планировалось строительство, вдали от действующих транспортных путей уж точно не казались делом срочным. Возможно – зря.

– Знаю о ней, но не видел, – спокойно ответил принц, следя за выражением лица собеседника. Эслав скривился.

– Я хочу попросить тебя с ней ознакомиться.

– Хорошо, – кротко согласился Иширо. – Прямо сейчас? Это может занять некоторое время.

– Нет, – мотнул головой американец, – не сейчас.

Принц сложил пальцы перед собой и коснулся ими губ.

– Эслав, это проблема научная или… экономическая?

«Ты испуган феноменом или на тебя давят?»

Сенкрайн рубанул ладонью воздух.

– Какого черта… конечно, экономическая. Там такая пирамидка из интересантов, что Бюро только зубами скрипит. Муниципалитет, лобби застройщика, траснпортники… похоже, все бонусы расписали еще до комиссии, рассчитывая на положительный результат, и вдруг такое фиаско. Но самое главное – причина отказа. Я пытался обсудить это с представителем «Сегимару», но он как-то очень по-японски ушел в сторону, ссылаясь на регламент, нормативы и прочие бесконечно важные, но ничерта не объясняющие вещи! Я не могу сказать шефу, что мы собираемся оппонировать всей финансовой верхушке разом на основании… отписки.

Принц на секунду прикрыл глаза.

– Эслав, ты понимаешь, что даже если я как член научного совета вмешаюсь в работу комиссии, это ничего не изменит. Я первый буду против любых рисков в этом вопросе, сколько бы они не казались экономически оправданными. Даже ради тебя.

– Ах, Иширо, Иширо, – улыбка лишь слегка смягчила упрек в голосе американца, – мне совсем не льстит тот мой образ в твоей голове, которому ты сейчас отвечал. Имей совесть устыдиться.

– Мне... не нужно вмешиваться?

– В решение комиссии – нет. Но в научную сторону – да, обязательно. Я лично был на этом, с позволения сказать, полигоне, и видел графики. Там творится какая-то чертовщина с полем Мотоми, а спецы из «Сегимару» напуганы, но внятно выразить свои опасения вербально не могут. Дай мне Фразенхорфа, Айтаро, Фумиеджи, Земского, кого угодно, кто напишет такую черную и научно обоснованную поэму о потенциальных последствиях, чтобы все, начиная с шефа Бюро, на секунду задумались, не прикрыть ли вообще hj-сообщение над Сиэтлом. А потом познакомься с результатом их исследований и постарайся тоже не испугаться.

###

– Ирейн Лавхолли? – переспросил Бентен. – И откуда, по-твоему, я должен ее знать?

– Вспоминай, – весело ответил Гоку. Оба направлялись в комнату для посетителей, куда была приглашена очередная постардавшая – хозяйка последней сумасшедшей куклы. У почтенной дамы «подвинулся рассудком» личный ассистент.

Опрос жертв предположительного преступления следовало закончить до отлета на завод «Криэйче», хотя вряд ли кто-нибудь смог бы добавить новые факты. У всех все было более или менее одинаково: в какой-то момент, на улице ли, дома ли, андроид сначала переставал реагировать на команды, потом столбенел, а уже потом шел в разнос. В каких-то случаях – в присутствии хозяина, в каких-то – будучи отправлен с поручением.

Ничего общего между владельцами не было ни на первый, ни на второй взгляд – никаких общих мест работы, учебы или проживания, общих знакомых или друзей, даже жили они все не в одном районе, хотя все – в южной части города. Пока единственным объединяющим фактором были только сами куклы – у всех примерно одного класса и ценового диапазона. И, конечно, все – производства Криэйче. А как еще, если корпорация – монополист и платит конские налоги на эту монополию.

– Лавхолли, Лавхолли… – пробормотал Кането. – А! – он остановился и прищелкнул пальцами. – Чокнутая ученая с Аогасима. Ты поэтому оставил ее на сладкое?

Это был первый случай за последнее время, когда упоминание злосчастного острова не вызвало у Бентена мгновенного падения настроения. Воистину, все беды – от безделья, хотя бы и вынужденного.

– Не совсем. Я их расставил по географическому принципу. Она живет на побережье. Видимо, чтобы до работы поближе было, – ответил Гоку.

Ирейн Лавхолли оказалась молодящейся мулаткой в старомодных очках, при взгляде на которые Конран слегка приуныл: человека с модифицированным зрением намного сложнее обмануть. Почти все первым делом ставят себе программы расшифровки микродвижений мимических мышц. Оставалось надеяться, что правды будет достаточно, чтобы посетительница сама начала говорить.

Опасения оказались совершенно излишними. Говорить Лавхолли начала еще до того, как Бентен, шедший последним, успел закрыть за собой дверь.

– Ну, наконец-то, – выпалила она. – Ей-богу, в последнее время наша полиция удивительно нерасторопна! Я не могу ждать вас полдня, у меня работа стоит, ассистента я лишилась, мне даже дела оставить не на кого!

В «мозгах» ассистента госпожи Лавхолли, подключенного к стенду, сейчас копался Джайк, выявляя у него точно такие же битые программные блоки, как и у остальных дефектных кукол. Эта кукла отличалась огромным количеством залитых в память ботанических справочников и журналов экспериментов. По всей видимости, примерно треть их пропала безвозвратно, и оставалось только надеяться, что госпожа Лавхолли не пренебрегала резервированием.

Гоку обезоруживающе улыбнулся. Эта искренняя мальчишеская улыбка в исполнении высокого мускулистого мачо обычно действовала безотказно. Вот и в этот раз поток жалоб ученой дамы прервался.

– Так что вы хотели спросить? – поинтересовалась она после небольшой паузы.

– О, только небольшие уточнения, – Гоку раскатал на столе пленку с параметрами дефектного ассистента. – Проверьте, все ли параметры указаны правильно, верно ли записаны обстоятельства произошедшего и подпишите.

Ирейн сняла очки и, аккуратно сложив дужки, пристроила на стол. Эстетические накладки у нее были явно дороже, чем у Джайка – взгляд буквально искрился доброжелательностью. Долго читать ей было не нужно.

– Все верно, но тут только один робот – а свихнулись два. Еще робот-лаборант с Аогасима, – заметила госпожа Лавхолли. – В описи значится как охранник. Это было форменное безобразие, господин Соти до сих пор не выписался из клиники!

Последовавшее многословное изложение уже известного обоим полицейским события ни Гоку, ни Бентен прерывать не спешили. Именно со взбесившегося робота-охранника на Аогасима и началось их захватывающее приключение в Беттенчи, воспоминания о котором до сих пор отравляли существование всей группе.

– Представляете, офицеры, полиция летела почти час! Потому что какой-то идиот перенаправил запрос в центральный колл-центр! И все это время чертов Арчи разносил полосу реконструктивных посадок и не давал никому выйти из здания! Мы сидели в лабораториях, как в осаде, а наш админ даже не мог подключиться к нему по несущей! А когда они, наконец, прилетели, то отправились прямо в уникальную дубовую рощу – и там пропали с концами! Хорошо хоть, догадались вызвать помощь и нас вызволили специалисты из Императорской Службы Безопасности, да хранят боги Юкико-сама.

– О, – Бентен в свою очередь одарил свидетельницу улыбкой. Вежливой и серьезной. – Как хорошо, что вы дополнили нашу информацию. У вас есть технические характеристики и заводской паспорт вашего Арчи?

Госпожа Лавхолли кокетливо хлопнула ресницами и на пленке появились характеристики еще одного робота.

– Это была уникальная система, – грустно сказала ученая дама. – Арчи был оборудован для сбора всех необходимых данных, хоть замеров влажности, хоть проб почвы…

– А разве вам не передали его после отключения?

– Нет, – грустно вздохнула Ирейн. – Его забрал представитель изготовителя для исследования. Просто какой-то фестиваль робототехнических неудач!

Бентен покосился на протокол. Ну да. Собранный и прошитый по спецзаказу робот-лаборант-охранник класса «Гвард», любовно именуемый Лавхолли «Арчи», тоже был произведением корпорации «Криэйче». И произведен на том же заводе, что и остальные засбоившие роботы.

Определенно, визит на завод обещал быть еще веселее, чем предполагалось. Шансы прищемить всемогущей корпорации хвост росли не по дням, а по часам.

И для начала – робота пусть вернут. Если уж не госпоже Лавхолли, то Джайку он точно нужнее.

###

Самым сложным было выбрать верную дозу официоза. Все, что работало в привычных для Иширо рамках, сейчас ни к черту не годилось, и полковник лишний раз приготовился менять концепцию на лету. Аико, официально представив гостя и хозяина друг другу, откланяться не торопилась.

«Ага, мама держит руку на пульсе» – усмехнулся про себя принц, верно расшифровав поведение женщины. То есть, сколько-то в этом было и от желания поддержать Шеппарда в незнакомой обстановке, но в этом случае она попросила бы разрешения остаться, а не поставила перед фактом неизбежности своего присутствия. Ну, пользу из этого обстоятельства могли извлечь оба участника переговоров.

Стэн Шеппард, насколько его можно было прочитать, был спокоен, и это подлинное спокойствие разительно отличалось от той имитации, которую обычно Лэнсер являл миру и любому мало-мальски обладающему эмоциональной телепатией человеку. Нет, конечно, и у Стэна чувствовалось легкое фоновое волнение, но вполне естественное в сложившихся обстоятельствах. Когда все ритуальные телодвижения из взаимных раскланиваний, наконец, отошли на второй план, все трое расположились за медиастолом, на котором уже были выведены все необходимые данные. Шеппард изучил визуализированную информацию относительно нового вируса и вопросительно поднял глаза на японцев.

– Это все, что мы знаем на данный момент, – пояснил Иширо. – В упрощенном виде, конечно. Для нас, не медиков.

Шеппард кивнул.

– Хорошо. Видимо, потом мне нужно будет получить рекомендации, что делать по возвращении домой.

– Они уже у вас в комме. И вы в любой момент можете обратиться к Митико за разъяснениями. Обращу ваше внимание, что в первую очередь необходимо вакцинировать всех эрифу. Для них этот вирус убийственен почти наверняка.

– Эрифу? – переспросил Шеппард, приподняв бровь. Недоумение его было совершенно искренним, как и легкая заинтересованность.

Чего и следовало ожидать. Чертов Ланберг снова оказался прав. Первого заместителя Сэйто Иширо недолюбливал, сам не зная почему, да, в общем-то, и не особо желая в этом разбираться.

Принц еще раз вежливо улыбнулся и на всякий случай терпеливо пояснил:

– Эльфов. Представителей Восьмой расы.

На лице Стена Шеппарда не отразилось даже попытки поисков в закромах памяти. Аико опустила ресницы с нескрываемым удовлетворением на красивом лице. Она говорила, что как минимум один из «старейшин» базы Элис, некто Максимилиан Нортман, внешне отдаленно похож на нечистокровного эрифу, но выражала отчетливое сомнение в реальном наличии у него эльфийских кровей.

Шеппард пожал плечами.

– Определенно, у нас нет эльфов. Видимо, к счастью. Есть еще какие-то группы, которым нужно уделить особенное внимание?

– Разумеется. В зоне риска еще и все селенгены, а также пожилые и ослабленные люди.

– Кстати о селенгенах, – помрачнел гость. – Пока от ваших врачей ничего не поступало?

Вызывать голосферу встроенного в стол комма не хотелось – она бы висела точно между полковником и Стэном и мешала разговору. Поэтому Иширо просто бросил короткий взгляд на встроенную комм-панель стола и пересказал своими словами.

– Ланберг готовится к операции, все идет как обычно. Никаких экстремальных ситуаций.

Получилось слишком сухо. Иширо мысленно махнул рукой на имидж, приличия и все остальное, и пояснил.

– То есть, если вы беспокоитесь, довезли ли вы Иеро живым, то да, все в порядке, довезли. И сейчас ему уже ничего не угрожает.

Хвала всем богам – именно это гость и хотел услышать. Полковник черкнул на панели поручение адъютанту и дополнил:

– На Аогасима об этом тоже сообщат, не беспокойтесь.

А вот теперь можно и о делах поговорить. И, похоже, что гость пришел к такому же выводу. Удачно.

– Ваша помощь оказалась очень своевременной, – проговорил Стэн. – Мы очень обязаны вам, и…

Иширо поднял руки в традиционном вежливом жесте «ни слова больше», и запоздало сообразил, что его собеседник может местных невербальных символов и не понять. Пришлось разъяснить, поспешно заполняя паузу.

– Это лишь малая толика нашей благодарности за спасение моего юного родственника и его товарища. Поверьте, очень малая. Мы в неоплатном долгу перед вами.

Искушение добавить, что ИСБ пришла бы на помощь, даже если бы никаких императорских родственников на той стороне не спасали и вообще никаких услуг не оказывали, Иширо подавил. Человек с таким бэкграундом скорее всего не поверит, как не верил и Лэнсер. Почему, черт побери, этот разговор вынужден вести он, Иширо, а не все те умные аналитики, которые составляли ему подсказки? Почему не Сэйто, в конце концов?

– Напротив, это мы нуждаемся в вашей помощи, – добавил полковник вместо этого.

– Да, мне докладывали, – кивнул Шеппард. – Какие-то проблемы из-за порталов и инсэнтов?

Какие-то проблемы…

– Проблемы, – кротко подтвердил полковник. Аико чуть пошевелилась в своем кресле, словно пробудившись от легкой дремы. Иширо качнул головой – нет, помощь, пока не нужна – и она снова откинулась на удобную спинку.

– Как вы уже наверняка знаете, эти порталы представляют опасность для нашего межконтинентального транспорта. И мы отчаянно нуждаемся в помощи кого-нибудь, кто имеет опыт обращения с ними. Иеро очень помог, пока был здесь, мы даже начали разрабатывать аппаратные средства обнаружения – но они все еще на этапе тестирования. А о защите пока и вообще речь идти не может.

Кем бы и каким бы Шеппард ни был, он замечательно умел слушать. И вникать. И понимать.

– Понятно. Вам нужен на первое время кто-то, кто может заменить и откалибровать эти ваши аппаратные средства.

– И не только, – возразил Иширо, даже возмущенный низведением роли консультанта при его любимой лаборатории до ходячего сканера. – Опыт ваших проводников буквально бесценен. Мы же в принципе не представляем, с чем еще мы можем столкнуться и вряд ли такой массив данных можно просто пересказать.

– До написания учебников по этим вопросам у нас точно руки не скоро дойдут, – подтвердил Стэн. – А вам нужно сейчас… хм. И кто-нибудь из детишек, которые просто могут видеть, вам не подойдет.

Иширо развел руками – вы сами все понимаете.

Стэн вздохнул и тоже откинулся на спинку кресла, размышляя. «Проснувшаяся» Аико, напротив, подалась вперед, словно в напряженном ожидании, готовая вмешаться в разговор.

– Теоретически, – сказал Шеппард в конце концов, – если Лэнс все равно должен будет находиться под наблюдением в следующие полгода, то ему надо будет чем-то здесь заниматься. Если я все правильно понял, то у врачей возражений не будет?

– Не будет, – промурлыкала Аико, раньше, чем Иширо успел что-нибудь ответить. Вмешательство было своевременным – Ищиро поймал себя на желании брякнуть что-нибудь резкое в адрес медик-части.

– А практически? – спросил полковник вместо этого.

– Практически все, как обычно, сложнее. Сплав причин политических, экономических и, естественно, личных.

– У вас появились предположения, почему он так наотрез отказывался сюда возвращаться? – спросила Аико.

– Отказывался? – искренне расстроился Иширо. – Поймите правильно, мы не будем никого принуждать. Это противоречит нашим этическим нормам, и, к тому же, совершенно неэффективно.

– Неэффективно, точно.

Кажется, они с Шеппардом действительно понимали друг друга. Это было удивительно, но оставалось фактом – мышление Стэна Шеппарда Иширо находил удивительно схожим с типом мышления, свойственным ИСБэшникам. Разве что свойственное последним неуемное любопытство в этом случае постоянно подавлялось в пользу решения массы насущных проблем.

– Так почему? – повторила вопрос Аико. – Мы просто в тупике и не можем понять, что же такого мы ему сделали.

– Да ничего вы не сделали, – отмахнулся Шеппард, окончательно расслабившись. – Вообще не в вас и ваших действиях дело. Просто он не может оставить своих в той субстанции, в которой мы все там сидим, а сам тут расслабляться. Экспедиционные идеалы во многом изрядно отдавали идиотизмом и это именно такой случай.

– Ну что же, – пожал плечами полковник. – Как вы думаете, Иеро успокоит, если в обмен на его помощь здесь мы, в свою очередь, будем посильно помогать на вашей стороне выбираться из… всяческих неприятных субстанций? И устроит ли это вас?

– Потребуется согласовать состав и максимальную численность ваших людей на нашей стороне, – немедленно отозвался Шеппард. – И еще вооружение…

Вот теперь можно было спокойно поговорить о делах.

Глава 6

Иширо открыл глаза и нахмурился, осваиваясь в непривычном месте. Полумрак чужой спальни, теплый шелк простыней, цветочные благовония и тонкий, еле уловимый запах женских духов. Мизуки.

Он позволил себе несколько минут лениво насладиться воспоминаниями о прошедших часах и сел в постели, размышляя, позвать ли женщину или просто уйти, повинуясь чувству смутного беспокойства о незаконченных делах. Или скорее – зачем себя обманывать – нежеланию проходить через ритуал вежливого расставания. Мизуки, то ли разделяя его нелюбовь к утренним церемониям любовников, то ли просто оберегая мужчину от неловкости, никогда не оставалась в его комнатах даже после самых затянувшихся совместных радостей, а он в первый же визит к ней крепко уснул до утра. Можно похвалить себя за последовательность. Иширо усмехнулся над собой и решительно выбрался из под одеяла. Его одежда обнаружилась на привычном месте возле постели, аккуратно сложенная в порядке, удобном для одевания, что заставило его с новым смешком вспомнить времена курсантской юности и заботливых красавиц чайных домиков, знающих, как дорога каждая утренняя секунда веселым нарушителям порядков академии ИСБ.

Мизуки показалась из гардеробной, на ходу цепляя на форму значки доступов. Тяжелые косы женщины по гвардейской традиции были небрежно заправлены за ремень, видимо, только что, потому что Мизуки привычным движением руки поправила их натяжение.

- А! Доброе утро, красавец. Прости, завтрак не обеспечу и даже кофе не предложу, через десять минут у меня разводка.

Принц развел руками в притворном разочаровании.

- Это все, что я заслужил?

Женщина звонко засмеялась.

- Обсудим твои заслуги в следующий раз. Привет Сээнити!

Последние слова прозвучали уже из-за дверей, куда гвардеец скрылась со всей стремительностью человека, не любящего опаздывать. Иширо потянулся и неторопливо вышел на веранду, опоясывающую второй этаж офицерских казарм при столичном управлении императорской службы безопасности. Цветущие ветки старой павлонии, разросшейся под верандой, заняли почти все свободное пространство неширокого балкона, но никто не покушался на дерево с секатором, позволяя ему расти как вздумается. Принц осторожно привлек к себе ближайшую гроздь, вдохнул запах бледно-сиреневых цветов и резко отпрянул от ограждения, уворачиваясь от крупного черного леопарда, рухнувшего на него с веранды этажом выше. Кот извернулся в полете и сбил полковника с ног, придавив к полу весом, почти равным весу самого мужчины. На этом игра закончилась – Сээнити удовлетворился победой и тут же освободил свою добычу, усевшись в паре шагов от поверженного человека с видом чрезвычайно самодовольным.

- Ладно, три ноль в твою пользу, - проворчал Иширо, садясь на теплом деревянном полу и притворяясь рассерженным, но тут же не выдержал и протянул к леопарду руки. Кот басовито заурчал, ластясь к принцу, получил свою заслуженную порцию тормошений и почесываний, выскользнул из объятий и мягкими прыжками удалился вглубь комнаты. Когда леопард вернулся, в зубах у него покачивался вибрирующий на беззвучном режиме комм.

"Буду рада видеть" - ах, мама. Океан нюансов в трех словах. Разом и приглашение матери, и приказ императрицы. Краткость предполагает, что набрала сама, не попросила секретаря, но и не видео-сообщение, и не голосовое, где сухость слов могла быть смягчена интонацией. Значит, ехать придется как можно быстрее. Иширо смахнул текст с поля и вызвал канал с адъютантом.

- Ранмару, сегодня вечером я еду во дворец.

- Да, сэр.

###

По большому счету, Конран был несправедлив в своем ворчании о периферии цивилизации: формально этот завод Криэйче относился к юрисдикции столицы. Но располагался при этом в добром часе лета от границы приличной жилой застройки, за поясом пищевых производств.

Собственно, это был еще один вполне респектабельный городской квартал со всеми необходимыми атрибутами: невысокими, всего в один уровень, жилыми домами, а также магазинами, кафе и барами. Только роль районной управы в нем исполняло здание управления заводом с посадочной площадкой на крыше, а предположительно производственные корпуса в отдалении заменяли в пейзаже торговые центры: много стекла и голографии, все блестит и переливается. Здесь даже была собственная зеленая зона в виде довольно обширного парка.

К сожалению обоих полицейских, любимый метод кавалерийского натиска использовать не удалось – корпоративная СБ свой хлеб ела не зря и чтобы хотя бы просто приземлиться пришлось скидывать безопасникам все электронные «верительные грамоты», включая ордера. Естественно, что и сотрудники, и руководство филиала сразу оказались в курсе, что по их души прибыли полицейские из Особого Отдела, ведущие расследование. Эффект внезапности пропал начисто.

– Роскошно живут, ¬– заметил Кането, оглядывая безоблачное небо. Обычно наслаждаться видом небес могли жители элитных прибрежных районов с частной застройкой – остальным чаще доставалась голографическая картинка, подсвечивающая нижний край следующего уровня. К тому же, безмятежная синева над головой в это время года свидетельствовала о собственной климатической установке.

Шутка о желании сменить работу прямо напрашивалась, но Сенгоку промолчал. В конце концов, половина его собственных имплантов – та, которая устанавливалась легально, по крайней мере – тоже произведена на каком-нибудь заводе «Криэйче». Может статься, что на этом самом.

Разумеется, их встречали – глупо было бы надеяться, что «Криэйче» позволит каким-то полицейским киберам без присмотра гулять по территории. Беглый взгляд на представителей службы безопасности компании через визоры не дал ничего, кроме всплеска зависти: упакованы безопасники были по полной программе.

Нет, Аридзима отлично экипировал своих подчиненных, но выбирал и технику, и импланты для них из среднего ценового сегмента: денег у Особого Отдела никогда не было в избытке. Все это было, безусловно, качественным, умопомрачительно надежным, но отнюдь не писком моды и новейшими достижениями. Хотя… выданный накануне новый флаер внушал надежду, что шеф решил пересмотреть свое отношение. Хотя бы к группе «Иронсан», осененной высочайшим вниманием ИСБ.

Очевидно, что «Криэйче» такой политики в отношении сотрудников не придерживалась: обоих встречающих, и парня, и девчонку, можно было бы демонстрировать на выставке «Кибероснащение силовых структур-2815». Гран-при был бы гарантирован.

– Добрый день, – строго поприветствовала полицейских девушка. Ее собственные визоры подчеркнуто оставались поднятыми на лоб. – Прошу следовать за нами.

– День добрый, – почти пропел Бентен, отрываясь от теплого бока «Городского охотника» и вступая в свою привычную роль переговорщика группы. – Куда мы должны проследовать?

Сенгоку промолчал, разглядывая второго охранника. Если что, шансы будут примерно равными. Импланты имплантами, но даже самые продвинутые устройства нижнеуровневого опыта не заменят.

– К директору филиала, разумеется, – нацепив дежурную улыбку, ответила девица. – Господин Уэмацу вас уже ожидает.

– Это хорошая новость, – радость Бентена стала уже настолько откровенно издевательской, что Сенгоку шагнул вперед и положил руку напарнику на плечо, предостерегая. – Целый директор филиала самой «Криэйче» нас ожидает!

Ничто в лицах безопасников не изменилось, не дрогнуло. Экие они тут вымуштрованные.

– Как законопослушные граждане, – заговорил парень, – все сотрудники корпорации обязаны содействовать органам внутренних дел при проведении расследования.

Ни один, ни вторая, ни выказывали ни малейшей тени каких бы то ни было эмоций. Как куклы. Гоку даже проверил лишний раз – нет, вполне живые киберы.

– Прошу за нами, – повторила девчонка, указывая на лифтовую дверь, в надстройке площадки. – Здесь недалеко.

Оказалось действительно недалеко – вниз, этажей на десять ниже, чем высота нарочито невысокого здания заводоуправления. По стенам лифта бежала отличного качества голограмма городской улицы с соответствующей высоты, но Сенгоку почему-то все равно вспомнилась пыльная кабина лифта в Полисе, куда они набились, как креветки в банку, выбираясь из города второй и последний раз. Хотя ассоциация была совершенно неуместна.

Судя по легкому мускусному аромату, который Сенгоку уловил от напарника – Бентену тоже вспомнилось что-то нервирующее.

Ну уж нет. Здесь и сейчас они дома, за ними закон и родное Управление, не говоря уж о Джайке, вот прямо сейчас подключившемся к визорам обоих.

Пресловутый директор филиала, господин Тору Уэмацу, оказался сухопарым и ухоженным японцем средних лет. Элегантный бежевый костюм, безупречно подобранные рубашка и галстук, начищенные туфли, аккуратно уложенные волосы с благородной проседью – все, как положено. Представителей Особого Отдела он принял с безукоризненной вежливостью, даже охранников оставил за дверью. Лично вышел навстречу из-за директорского стола-комма, демократично предложил присаживаться в ретрофутуристические кресла у небольшого столика в стороне.

Пришлось соответствовать – добрых пять минут они представлялись и расшаркивались, предъявляли значки и вежливо улыбались. Сенгоку в буквальном смысле нюхом чуял, как кипит Кането, но, по счастью, наружу это бурление больше не прорывалось: Бентен вел себя так светски, словно присутствовал на дворцовом приеме… и откуда только набрался.

Наконец, когда полицейские устроились в креслах, оказавшихся адски неудобными, господин Тору Уэмацу занял место напротив, и стало возможным вернуться к делу, не уронив высокой планки приличий. Если весь этот цирк должен был деморализовать полицейских, то расчет не оправдался.

– Офицеры, – развел сухонькими ручками господин Уэмацу, – разумеется, и я, и все сотрудники нашего предприятия окажем любое содействие в расследовании. Но я совершенно не понимаю, чем мы можем помочь именно вам: мы ожидали технической комиссии, раз уж нас подозревают в производстве брака. И даже подготовили к передаче логи нашего производства для независимой комиссии.

В сфере над столиком повисло иерархическое дерево огромного архива. На то, чтобы его хотя бы бегло просмотреть, наверное, понадобился бы месяц. Если не больше. А вдумчивое чтение и разбор заняло бы эту предполагаемую комиссию на добрых полгода.

– О, – безмятежно проговорил Бентен. – Благодарим вас за содействие. Логи нам тоже понадобятся – мы немедленно перешлем их нашим техническим специалистам.

Архив немедленно отправился Джайку. Неизвестно, что тот подумал по этому поводу, но от комментариев воздержался, оставив только пометку о получении файлов.

– Видите ли, в чем дело, господин Уэмацу, – продолжил Бентен, – конечно же, наши специалисты изучили представленные ранее ваши заключения. И пришли к неутешительным выводам.

– Каким же? – вежливо удивился директор. В его голосе уже заранее наклевывались нотки сожаления и возмущения одновременно. Тщательно срежиссированные. Господин директор был готов как возмутиться недоверием к вердикту своей технической экспертизы, так и высказывать сожаление о недостаточно правильно оформленных документах.

– На данный момент основная версия следствия, – сухо, по-казенному, сообщил Гоку, – не сбой или брак на производстве, а злой умысел. Нет причин не верить вашему заключению, но и независимая экспертиза, произведенная пострадавшими пользователями тоже свидетельствует об их невиновности в произошедшем. Значит, остается только один вариант. Мы ищем не сбои вашего оборудования, а злоумышленника – или злоумышленников. Возбуждено уголовное дело. И ваши логи нам нужны исключительно для проверки их подлинности и поиска следов подмены.

Версия была согласована даже не только с Джайком, а и с высшим руководством – Кармедион, уставшая сражаться с юридическим отделом «Криэйче», пришла от нее в восторг.

Директор филиала корпорации «Криэйче», господин Тору Уэмацу, был бывалым кабинетным бойцом и знал толк в бюрократии. Игра на его поле была не по зубам не только полицейским: пользователи злосчастных сломанных кукол, даже вместе со своими юристами, как головой о стенку бились. Зато заявление об уголовном деле выбило директора завода из колеи и на добрую секунду лишило дара речи.

Надо было добивать, пока он не опомнился.

– Кроме того, прежде чем мы начнем опрашивать ваших сотрудников, нам необходимо срочно забрать и отправить в наше Управление находящийся у вас образец, – дополнил Бентен, скидывая в ту же голосферу ордер на изъятие «Арчи».

– И нам понадобится сопровождающий не из числа службы безопасности, – заключил Гоку. – для более полного контакта со всем спектром подозреваемых. Пожалуй, начнем мы с участков предпродажной наладки и кастомизации.

###

Сопровождающий, приглашенный в кабинет директора прямо с рабочего места, выглядел безобидным. Рыхлый человечек, с неожиданно длинной и костистой для пухлого тела физиономией, сплошь покрытой светлыми рыжеватыми веснушками.

Точнее, он весь был такой – рыжеватый. Коротко подстриженные волосы, как ржавый налет, светлые редкие брови, и даже глаза какие-то рыжие – не поймешь, то ли зеленовато-ореховые, то ли желтые, цвета темной охры. И веснушки – не только на лице, они были повсюду: на шее, на руках, даже на ушах. Одет он был в подобие хирургического костюма и белые мягкие туфли. Из нагрудного кармана торчала скомканная голубая же шапочка.

– Знакомьтесь, господа, – любезно предложил господин Уэмацу. – Эдуард Брита, старший наладчик участка кастомизации. Господин Брита, офицеры Инадзуми и Сугеро из Особого Отдела полиции.

Последовала следующая серия обмена короткими поклонами, чуть менее официальная, чем предыдущая.

– Где бы вы хотели общаться с персоналом? – вежливо поинтересовался директор. Искушение ответить, что вот в этом самом кабинете на все время расследования, было огромно. Но было бы явным перебором. Хотя бы условно-приличные отношения с директором филиала стоило сохранить – черт же знает, в какой момент может закончиться его показное рвение помогать.

– О, не беспокойтесь, – все так же светски отозвался Кането. – Мы опросим всех непосредственно на рабочих местах.

Директор филиала успел выразить сомнение в наличии соответствующего допуска только мимически, но даже открыть рот, чтобы сказать это вслух уже не успел: Конран помахал значком в районе камеры настольного директорского комма и тот послушно выдал наличие наивысшей, первой, формы допуска и длинного списка ордеров. Этого хватило бы не только для прохода на частную территорию Криэйче. Гоку справедливо подозревал, что с этим допуском он запросто сможет прогуляться хоть в Большую Тройку.

Сам по себе полицейский значок был не очень-то и нужен: вся та же информация хранилась на стандартном чипе в правом запястье. Однако комиссар полиции Эдо считал, что значки – это, во-первых, дань древней полицейской традиции, а во-вторых психологически настраивает граждан на содействие быстрее и надежнее, чем чтение данных с чипа. И шеф Аридзима с этим был абсолютно согласен, что случалось редко.

– Так будет проще выявить подозреваемых, – добавил Гоку, искренне веселясь, но исключительно в душе. Этот трюк – дать оппоненту время придумать ответ, но не дать его высказать, он подхватил все у того же запортального «эксперта». И трюк работал, успешно выводя из равновесия даже опытных бойцов словесных баталий. Попросту – он всех ужасно бесил. Даже таких уважаемых и уверенных в себе людей, как господин Уэмацу.

– Я подозреваемый? – скромно уточнил Эдуард Брита, так и не дав своему директору ничего сказать. А жаль. Тот уже был почти готов выдать что-нибудь лишнее.

– Пока нет, – уточнил Гоку и поднялся из кресла. – Но это может измениться в любой момент. Для начала, проводите-ка нас за этим дефектным «Гвардом» с биостанции.

– До свидания, Уэмацу-сама, – коротко поклонился Бентен, тоже вставая. – Мы, разумеется, будем держать вас в курсе расследования.

###

Эдуард Брита решил взять на себя роль гида по главному корпусу завода и, пока вел полицейских к нужному участку, без умолку рассказывал, что и где находится. Речь его лилась гладким и почти непрерывным потоком, напоминающим искусственные ручейки в зимнем саду еще и тем, что в речи этой чувствовался акцент, смягчающий и скругляющий согласные.

Заводом ржавый человечек так гордился, словно это было его собственное детище, и то и дело указывал на разные детали интерьера.

Посмотреть было на что – начинка здания была такой же шикарной, как и оснащение охранников: все по последнему слову техники и эргономики. Экраны создавали полную иллюзию настоящих окон, полы сияли подсветкой приятного оттенка, верхнее освещение походило на солнечное как две капли воды. Тут и там встречались отходящие влево и вправо комнаты с креслами и столиками – зоны отдыха. И все это не только в офисном крыле – за пределы здания управления они вышли уже минут десять как.

Впрочем, о наличии работающего производства за украшенными элегантными панно светло-кремовыми стенами догадаться было бы сложно: стояла почти сверхъестественная тишина. Нарушали ее лишь шорохи, похожие на шелест ветра в кронах деревьев. Эдуард тут же с гордостью подтвердил догадку – шумы воспроизводились системой оповещения, для создания психологически комфортного звукового фона сотрудникам.

Разумеется, траволаторами эти коридоры тоже были оборудованы, но полицейские, по привычке, предпочли идти пешком. Их добровольный экскурсовод к пешему перемещению привычен не был и довольно быстро начал страдать одышкой. Пришлось сбросить скорость и двигаться прогулочным шагом, кстати, очень располагающим к ни к чему не обязывающей беседе.

Гоку шел рядом с наладчиком, поддерживая разговор. Бентен же решил не выпадать из образа светской ледышки и в разговоре не участвовал, чуть отстав. Знать о том, что в кармане он крутит пластину детектора лжи, Эдуарду было совершенно не обязательно.

– Этот «Гвард», ну тот, что с биостанции сейчас на опытном участке – дело в том, что кроме частично выгоревшей памяти, никаких других повреждений у него не обнаружили. Но он теряет несущую – и сразу засыпает, – пояснял наладчик. – О, а здесь мой участок, если захотите, мы можем пойти туда позже.

Он указал на светлый остекленный портал по левую руку.

– Непременно, – согласился Конран. – У вас интересный акцент, Эдуард. Вы американец?

Провожатый разулыбался и всплеснул руками.

– Ну вот, а я так надеялся, что от него избавился! Ну да. Я начинал работать в филиале «Криэйче» в Сиэтле. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы получить перевод хотя бы в дальнюю промзону, но на Островах.

– И, наверное, еще больше, чтобы перевестись в столицу, – вежливо поддержал разговор Бентен. По его тону казалось, что ему это совершенно неинтересно.

– Нет, тут мне наконец-то повезло, – отозвался Эдуард, – старший наладчик этого завода ушел на пенсию и я выиграл в конкурсе на эту вакансию. Я представлял на конкурс кастомную прошивку для бизнес-ассистента одного известного физика – не буду называть фамилию, сами понимаете – и Уэмацу-сама моя работа так понравилась, что я получил приглашение сюда.

Гоку посмотрел на напарника. Бентен едва заметно пожал плечами – все было чистой правдой.

– Если хотите знать мое мнение, – продолжал говорливый наладчик, – в этом «Гварде» точно покопался какой-то самоучка. Если вы его найдете и задержите, то окажете большую услугу всей робототехнике. Моя версия – попытка обхода контрольного блока, и почти удачная. Или данные логов были подделаны еще на месте происшествия: не может Гвард без несущей не то что ломать что-нибудь, а и вообще функционировать. Долорес считает, что это могла быть неисправность самого контрольного блока, но это был бы такой грандиозный скандал!

Полгода назад ни Сенгоку, ни Бентен, не поняли бы из этой речи почти ничего. Тогда они знали только то, что без несущей роботы не работают. Джайк, быть может, понял бы больше.

– Поломка контрольного блока? – изумленно переспросил Сенгоку. Изумление почти не потребовалось имитировать. Такой версии даже Саггитус не выдвигал. Учитывая, откуда, по идее, поступали контрольные блоки.

– Вот-вот, – охотно подхватил Эдуард. – Этого просто быть не может и это ставило бы под угрозу всю отрасль!

– Это уж точно, – протянул Бентен. – Надеюсь, этот блок в том же виде, в котором был при изъятии Арчи… этого «Гварда». Так его назвала хозяйка.

– Конечно, в том же виде. Он опечатан и хранится у Долорес в сейфе, мы все ждем, когда за ним приедут… правда, если вы понимаете, мы ждали не вас. А при установке заведомо исправного блока – «Гвард» впадает в гибернацию и из нее уже не выходит. Ах да, я же это уже говорил, – спохватился Эдуард. – Ну вот, мы пришли. Добро пожаловать на опытный участок, господа.

###

###

Готовность сотрудничать из всех сотрудников завода "Криэйче" даже не сочилась – нет, она изливалась щедрым потоком.

К концу дня уверенность в том, что оторванные от работы расспросами люди не могут испытывать восторга от надоедливых визитеров, была основательно поколеблена.

– Это неправдоподобно, – с сомнением заметил Бентен, с удовольствием вытягиваясь на кровати в номере местной гостиницы. Гостиница была так же шикарна, как и все остальное в этом районе. – Зомбируют их тут, что ли?

– Все проще, – ответил Гоку, занятый инвентаризацией термошкафа. – Высокая зарплата, хорошая страховка, отличная социалка – и они все хором будут лапочками во славу родной корпорации. И если корпорация сказала – любить копов, то они будут нас любить. Отсюда мораль: руководство твердо уверено, что ничего мы не найдем. Во всяком случае – тут.

– Ага, – в тон продолжил Бентен, отслеживая задумчивым взором контейнеры со снеками, которые напарник точными пассами отправлял на стол. – Потому что они все уже сами нашли и спрятали так глубоко, что экскаватором не откопаешь.

– Или потому, что все перетрясли и ничего не нашли, так что в своей правоте искренне уверены. Ну так, справедливости ради, – добавил Сенгоку, выпрямляясь.

– Или так, – согласился Кането. – Кого будем завтра доводить?

Конран глумливо оскалился.

– А вот этого, рыжего и будем, как там его – Брита? Не будем распыляться. И еще – надо завтра же "Гварда" шефу отправить. Кармедион ну о-очень настоятельно напоминает.

– Ха! Вот пусть она потом с Лавхолли и возится.

Несмотря на то, что последняя встреча породила толику сочувствия к доктору Лавхолли, госпожа доктор по-прежнему оставалась изрядной занозой в сиятельной шефской заднице. Что сказывалось на всех сотрудниках Особого отдела, кроме, как ни странно, непосредственных виновников, разозливших ученую даму. Словом, перепадало всем, кроме "Иронсан". Хотя как посмотреть – изгнание на окраину в командировку можно было рассматривать и как признак опалы.

– У нее не выйдет так хорошо, как у нас, – задумчиво сказал Конран. Не то чтобы он не верил в способности заместительницы шефа, подпираемой с тыла самим Аридзимой... но Лавхолли оказалась слишком невыносима.

– Как у тебя, – засмеялся Бентен, – это ты ей глазки строил.

– С тэнгу ляжешь – в перьях встанешь, – парировал Гоку. – Посмотрим, что ей состроит Анакейт Ли.

– Морду каппы? – предположил Бентен, не отреагировав на подначку.

– Фи! А еще буддист. Ты хотел сказать очень официальное лицо, я надеюсь?

– Ну да. Как у госпожи Ивата.

С Долорес Ивата они познакомились еще утром, и она была единственной за сегодня, кто не пылал к ним показным дружелюбием. Встреча, однако, оказалась весьма плодотворной.

###

Слухи о том, что вместо ожидаемых техников ИСБ прибыли двое неучей из полиции, даже без зачатков технического образования, намного опередили самих полицейских. Те, в сопровождении Неда Брита передвигались неторопливо и даже можно сказать вальяжно.

Долорес Ивата, глава и единственный живой и очный сотрудник опытного участка, даже не сомневалась, что Нед начинает пыхтеть как доисторический парогенератор, стоит гостям ускорить шаг. Чтобы все уж точно успели подготовиться – кто морально, а кто и припрятать что-нибудь неподобающее. В этих играх Брита был весьма хорош.

Долорес нарушение привычного распорядка работы раздражало, и она не собиралась этого скрывать. В помещении вверенного ей опытного участка никогда не было идеальной чистоты и порядка: обычно подчиненных андроидов находилось, чем загрузить, и без раскладывания инструмента по полочкам. Достаточно было того, что самой Долорес в этом кажущемся хаосе было удобно. А чистую зону с грязной, лабораторию с мастерской, она бы и без формальностей не перепутала ни при каких обстоятельствах.

Теперь же, в свете визита черт знает кого, нужно было срочно включить полагающуюся маркировку и спрятать подальше хотя бы самый ценный инструментарий. Вряд ли полицейские способны сообразить, что ни в коем случае нельзя трогать руками. Одна из ведущих специалистов столичного филиала "Криэйче" невысоко оценивала образование и умственные способности граждан, занимающихся, с ее точки зрения, менее интеллектуальной работой. То есть, отводила им место в интеллектуальной иерархии может и выше чем у нерегистрантов и живущих на пособия, но, безусловно, ниже хотя бы технического специалиста городской техподдержки.

Куклы еле успели покончить с уборкой, когда система вежливо оповестила о приходе гостей и Долорес, помедлив, со вздохом разрешила впустить чужаков.

Оба выглядели образцовыми муниципальными служащими – аккуратные, подтянутые и сурово-доброжелательные. Оба приветствовали ее выверенным до градуса официальным поклоном, совершенно синхронно.

– Ивата-сенсей, – ну что же, они хотя бы хорошо воспитаны.

Долорес ответила кивком, который при желании можно было бы счесть сокращенной версией ответного поклона – её статус ей это позволял.

На Неда, мявшегося рядом с гостями, было жалко смотреть: человек он был мягкий, добродушный и ужасно не любил никаких конфликтов, ни открытых, ни скрытых. Открытое недружелюбие Долорес к посторонним, здорово действовало американцу на нервы, но даже ради коллеги быстро сдавать позиции госпожа Ивата не собиралась.

Впрочем, терпения мальчикам из Особого отдела оказалось не занимать – они повели себя безупречно. Представились по всем канонам этикета и даже немного слишком почтительно, личное пространство блюли идеально и даже не рассматривали мастерскую, сосредоточившись на ее хозяйке, но без перегибов, вроде преданного заглядывания в глаза. Не заискивали, но и не заносились. Словом, придраться оказалось совершенно не к чему.

Не то чтобы Долорес придавала так уж много значения статусным играм, но ее отец, почти-чистокровный-японец, так настаивал на соблюдении традиций и приличий поведения в обществе, что это въелось дочери в костный мозг еще в дошкольном возрасте. Процедура представления со всеми светскими ритуальными танцами оттягивала неизбежный переход к сути дела и несколько примиряла с этой неизбежностью. Похоже, психологи-консультанты Особого отдела преуспели в обучении правильному поведению как минимум этой пары детективов.

Однако при любой оплошности со стороны гостей, Долорес была готова пустить в ход и наследство матери-мексиканки, умевшей закатывать совершенно фантастические темпераментные скандалы, не теряя при этом лица.

Кажется, Нед не ожидал от своих спутников этой внезапной церемонности и изрядно опешил, так что, бросив еще один быстрый взгляд на коллегу, госпожа Ивата сама предложила перейти к менее формальному общению. Вид Неда во время ее расшаркивания с копами, становился все несчастнее и несчастнее, и продолжать было бы просто невежливо уже по отношению к нему – американец чувствовал себя не в своей тарелке. Он-то сам до сих пор через раз путал вежливые суффиксы.

– Итак, господа, к делу, – Долорес махнула рукой в сторону поворотного круга посреди мастерской. – Я подготовила запрошенный вами "Гвард".

Как она ни старалась, тщательно скрываемое ехидство в голосе все же прорезалось. Ну-ну, господа копы, покажите класс.

Сейчас, неподвижный, со снятым аккумулятором и контрольным блоком, робот выглядел безобидным. Стоял себе, уронив манипуляторы и не подавая признаков жизни.

Вопреки ожиданиям, вперед двинулся не Сугеро, а Инадзуми. Давай, парень, посмотрим, как сильно тебе поможет твоя эльфийская наследственность.

– Аккумулятор в список поломок не входил, – с интонацией скорее вопросительной, чем утвердительной, проговорил полицейский.

– О, он вот здесь, – Долорес похлопала по стеллажу. – Мера предосторожности. При проведении испытаний я запитываю "Гварда" от сети, чтобы всегда можно было его обесточить. Желаете установить на место?

Старший коп, Сугеро, хмыкнул.

– Пожалуй, не стоит. Если вас не затруднит, запакуйте его отдельно, пожалуйста.

– Что?! Вы его забираете?! – Долорес опешила настолько, что даже позволила себе повысить голос.

– У них ордер на изъятие, – беспомощно развел руками Нед. – Уэмацу-сама уже проверил.

– Да, именно так, – ласково улыбнулся ей Инадзуми, не двигаясь, однако, с места.

– Но это же бесценный экземпляр для изучения проблемы!

– И бесценная улика, – сочувственные нотки в голосе юнца начали бесить. – Пострадали люди, Ивата-сенсей.

Ах так?! Долорес взяла себя в руки. Ладно. Ладно!

– Конечно, господа. Упакуем и отправим сегодня же. Проблема только с дефектным блоком контроля. Он в сейфе и опечатан не мной, – вот сейчас она даже не старалась быть милой. Блок контроля был опечатан представителем "Сегимару", который намеревался позже прислать за ним, разумеется, вовсе не полицию, хоть бы и элитную. Никакого полицейского допуска для вскрытия такой печати не хватит и хватить не может, хоть тресни.

– Проблема? – уточнил Инадзуми, все так же безупречно светски. – И в чем же она заключается?

– У меня тоже нет к нему доступа и я не смогу вам его выдать.

–– Мы можем взглянуть на кейс?

– Конечно, конечно, – вмешался Нед, прежде чем Долорес успела породить что-нибудь особо ядовитое. – Сюда, господа... не заходите, пожалуйста, за желтую линию.

Миротворческая деятельность Неда возымела успех: накал взаимного недовольства, так и витающего в кондиционированном воздухе, снизился. Долорес даже посетила шальная мысль извлечь из этого визита пользу: какое было бы исследование, если бы она могла запустить "Гварда" с его родными запчастями! Посмотреть на эту потерю несущей своими глазами, зафиксировать в деталях, что и как происходит.

– Валяйте, – разрешила она, тоном, гораздо более заинтересованным, чем ей бы хотелось, и жестом разблокировала сейф, в недрах которого красовался защищенный кейс.

Инадзуми молча и как-то подчеркнуто равнодушно приложил к замку значок.

Голограмма, требующая высочайшего допуска и угрожающая разнообразными карами, пошла радужной волной, мелькнули иероглифы "Доступ разрешен", внутри чемоданчика щелкнули замки, по периметру пробежала извилистая трещина и крышка разъехалась в стороны, открывая чистенькое и блестящее яйцо контрольного блока, покоящееся в мягкой выемке амортизирующей пены.

– И всё? – искренне удивился Нед Брита. Его рыжие брови приподнялись в изумлении настолько искреннем и комичном, что Долорес невольно улыбнулась.

– А что вы ожидали? – все так же вежливо спросил Инадзуми, отступая на шаг. Невозмутимо, как будто снятие печатей одной из самых могущественных корпораций в Империи ему приходится проворачивать по десять раз на дню и он от этой скучной процедуры чертовски устал.

– Можно? – Долорес до последнего старалась сохранять спокойствие, но контрольный блок, утопающий в мягкой обивке кейса, ее просто гипнотизировал. Даже полицейские начали казаться вполне симпатичными – в конце концов, до уровня заносчивости спецов "Сегимару" им было еще расти и расти.

– Конечно, госпожа, – разрешил Сугеро. – Действуйте. Поставьте его на место.

– Может, не стоит? – попытался вмешаться Нед, но Долорес уже не слушала осторожного коллегу. Брита всегда был трусоват, и, хотя наладчиком был прекрасным, любого риска в своих разработках избегал.

А второго такого шанса может не случиться никогда в жизни.

Установку контрольного блока Ивата даже своим куклам не доверила – поставила и подключила лично.

– Встаньте вон там, – скомандовала она, разбудила свой стенд, и, несколько рисуясь, дернула рубильник временного питания робота.

В недрах "Гварда" послышалось гудение тестируемых сервоприводов, в голосфере стенда побежали строки стандартной проверки. Обычно, сразу после проверки питания, все и заканчивалось – не найдя несущей, робот засыпал. Сейчас…

– Прошел?! – с еще большим удивлением спросил Нед за спиной. Копы хранили молчание – и молодцы, не мешают профессионалу работать.

"Гвард" поднял манипуляторы, сложил их в походное положение, присел и повернулся вокруг собственной оси, тестируя шасси.

Голосфера отобразила "Тестирование завершено. Готов к работе. Ожидаю команды".

– Ивата-сенсей, вас не затруднит пояснить, что, по-вашему, происходит?

Хотела бы она это понимать! Вместо ожидаемых пояснений Долорес развернула в сфере логи тестирования:

– Если не считать отсутствующего аккумулятора, все тесты пройдены успешно. Да, включая проверку несущей. Не считая небольших битых зон в долговременной памяти, все выглядит почти идеально. Для сравнения – вот вчерашний лог. Видите? Три сотых секунды – и гибернейт.

Повинуясь командам, Арчи выписал несколько сложных петель по мастерской, взял со стеллажа и привез на верстак пустой контейнер, выдал справку о температуре и влажности воздуха в помещении и за его стенами, запросил пароль для доступа к журналу наблюдений – и, получив мастер-код, сообщил о погоде на Аогасима третьего марта 2808 года. В довершение демонстрации робот грамотно задержал и обездвижил одну из кукол Долорес и снова послушно замер в центре поворотного круга.

– Чертовщина какая-то, – решительно вынесла свой вердикт госпожа Ивата и уставилась на своих гостей, явственно ожидая от них пояснений.

– Есть версия, – предположил Нед. Ну, естественно, не копы же будут выдвигать гипотезы по робототехнике. – Если это спецзаказ для Академии – может, у него и несущая отличается? И потому и стандартный блок не подходит?

Пожалуй, Академия наук, которой традиционно покровительствовала Императрица-мать, могла себе позволить и такое. Но тогда какого черта они не пояснили этого сразу?

– Возможно, – вежливо согласился Инадзуми. – Вы позволите?

Он протянул руку к голосфере стенда.

– Да, конечно.

– Вот его паспорт и спецификация. От бывшей хозяйки. Ни пол-слова о таких существенных изменениях там нет.

Долорес внимательно изучила документацию – ничего. Стандартные бумаги, стандартные комплектующие. Нестандартной у этого "Гварда" была только прошивка. Но и в ней Нед, специалист-кастомизатор, ничего, вызывающего подозрения не нашел.

– Ладно, – решительно кивнула Долорес. – Позволите еще один эксперимент, господа?

– Кто мы такие, чтобы мешать профессионалам? – неожиданно открыто улыбнулся Сугеро.

###

Госпожа Ирейн Лавхолли разрывалась между досадой и чувством глубокого удовлетворения: ее жалобы наконец-то возымели свое действие. Правда, за объяснениями ей опять пришлось ехать в Управление Особого отдела. Выкроить время на поездку было сложно, особенно сейчас – обустройство новой биостанции шло полным ходом, и надо было следить за монтажом оборудования. С Аогасима перевозили саженцы и образцы грунтов, настройка удаленного наблюдения за биосистемой острова тоже требовала внимания, и все это свалилось именно на Лавхолли. Господин Соти, наконец, появился на связи, но пока не мог присутствовать лично по состоянию здоровья, а все прочие сотрудники находились в глубоком личностном кризисе: так или иначе, а результат многолетних трудов на Аогасима они практически потеряли. И ведь им даже не дали толком никаких объяснений! Она поняла только, что, нарушив воздушную границу охранной зоны, полицейский флаер потерпел крушение из-за неординарного электромагнитного излучения, и изучение этого феномена крайне важно. Вот на кой черт их понесло в закрытую для полетов зону? Сто лет никто не летал – и все хорошо было!

По правде говоря, умом Ирейн понимала, что полицейские тут никоим образом не виноваты и даже скорее жертвы той же истории, что сгубила всю ее собственную многолетнюю работу... но не подавать же жалобы на ИСБ? По слухам, зоной Аогасима теперь занимался ни много, ни мало Его Высочество Иширо лично, а значит, так было действительно нужно.

Менее горькой потеря от этого не становилась, хотя Лавхолли изо всех сил и пыталась найти в ситуации хорошее: не кто-нибудь, а она, она сама и ее коллектив, станут основателями новой экосистемы, учтут ошибки прошлого, может быть, даже получат более удачный результат, чем Аогасима... лет через сто-двести.

В Управлении Особого отдела, наконец, осознали, что она просто так не отстанет: в этот раз ее встречал не киборг, а майор Кармедион, заместительница шефа этой богадельни, не больше и не меньше. Ждать в комнате для посетителей тоже не пришлось – любезная спутница проводила Лавхолли прямиком в кабинет Шефа, минуя все препоны и даже андроида-секретаря в приемной. Классом, кстати, чуть ли не повыше, чем ее собственный Кирк, ныне пропавший в недрах лабораторий ассистент.

И кабинет у Аридзимы оказался куда менее скромным, чем собственный кабинет Лавхолли. Впрочем, оно и было понятно: Шефу Особого Отдела полиции явно приходилось принимать посетителей гораздо чаще, чем даже ведущему научному сотруднику. Работа с людьми обязывает.

Случай Ирейн, отметила она про себя с удовлетворением, тут уже явно не рассматривали как рядовую кляузу. Шеф Аридзима, довольно молодой, и – будем честны, призналась себе Лавхолли, – не лишенный привлекательности мужик, не только встал навстречу, но и вышел из-за стола, поприветствовал ее старомодным церемонным европейским рукопожатием, лично усадил в удобное кресло и предложил кофе, оказавшийся натуральным и на удивление вкусным.

– Рад сообщить, доктор Лавхолли, – все так же церемонно сообщил Шеф Особого отдела, усаживаясь напротив, – что мы, наконец, разобрались, что же произошло с тем злополучным вызовом на Аогасима.

Тон был чуть теплее, чем нужно для официального ответа. В нем даже слышалось сочувствие – наряду с усталостью и некоторой досадой. Что же они такое выяснили?

– По данным расследования все оказалось гораздо серьезнее, чем мы предполагали. Но, прежде чем поделиться с вами нашими выводами, позвольте сначала уточнить некоторые детали.

– Уточняйте, – сухо ответила Ирейн. – Задавайте ваши вопросы.

– Вопрос всего один: кто именно звонил в полицию во время происшествия с вашим "Гвардом"?

Лавхолли задумалась, припоминая. Тогда, в суматохе, кому она крикнула вызывать полицию? Ну, конечно, Кирку, кому же еще.

– Это сделал мой ассистент, разумеется.

Шеф Аридзима откинулся на спинку своего кресла, глядя на нее с неподдельным сочувствием.

– Тот самый, который пару недель спустя вышел из строя?

– Три недели, – педантично поправила Ирейн. Кирка ей до сих пор было жалко до слез: юристы, конечно, обещали компенсацию, но неповторимый комплекс данных, составлявших квази-личность робота, ей уже никто не вернет. И даже из резерва с Арчи, с которым ассистент синхронизировался, не восстановить, потому что Арчи тоже нет.

– Я так и думал, – полицейский начальник помолчал. Учитывая, что он работает с киберами и киборгами сплошь и рядом, уж он-то должен понимать масштабы беды. – Поймите меня правильно, госпожа Лавхолли. Я понимаю, что три часа ожидания полиции – это совершенно недопустимо. Но так был сделан вызов.

И он перебросил ей пакет данных. Потратив пару секунд на расшифровку полученного, Лавхолли почувствовала себя неловко: выходит, возмущалась она зря. И в глазах полиции выглядела склочной скандалисткой, срывающей зло на ни в чем не повинных служаках, отработавших ошибочный вызов так быстро и четко, как только они смогли.

– Понятия не имею, что ему взбрело! – воскликнула она, рефлекторно прижимая руку к сердцу в знак искренности своих слов.

– Вашей вины в этом нет. Нашей, впрочем, тоже. Вы только что подтвердили: сбой начался уже тогда, а дальше, видимо, приобрел лавинообразный характер.

– Аномалия влияет на роботов? Или это баги в обновлениях? – предположила Ирейн. Робототехника не была ее специальностью, но основы она изучала. – Это бы объяснило сбой у обоих сразу!

И тут же замолчала: как-то глупо объяснять специалисту нюансы его работы.

Аридзима вымученно улыбнулся, мастерски скрыв раздражение этим предположением дилетанта. Ну, насчет раздражения Ирейн бы не поручилась, конечно, но она сама была бы крайне недовольна, если б полицейский начал рассуждать о ботанике и предполагать, что ее киборги сломались от обилия растительности. Ну а что, некоторые горожане всерьез верили в мистическую силу природы; да что далеко ходить – ее собственный племянник недавно высказался, что ее роботов испортило, видите ли, биополе Аогасима. Пришлось замять тему – об аномальной зоне говорить было нельзя, она же давала подписку.

– Мы продолжаем следствие по этому вопросу, – деликатно высказался Аридзима. – И, конечно, внутреннее расследование. Мои сотрудники тоже пострадали.

Неловкость возросла.

– Я… я отзову жалобу, – предложила Ирейн.

– Это было бы крайне любезно с вашей стороны, доктор Лавхолли.

Его вежливость просто убивала. И это после того, как Ирейн приложила столько сил, чтобы испортить ему жизнь. Да, не зря городские сплетни прочили Аридзиме в будущем посты куда более высокие, чем нынешний: великодушие и профессионализм высшей пробы.

– Но есть и хорошие новости.

Он толкнул к ней через стол флэш-пен. Тоненькая соломинка вмещала с десяток террабайт, что для новостей точно было избыточным объемом.

– Это архив памяти вашего "Гварда", – пояснил Аридзима. – Почти не поврежденный, пропали только данные последних суток. Следственная группа работает на заводе производителя и, возможно, мы сможем вернуть вам и самого робота.

Ирейн стушевалась окончательно. Эти парни действительно серьезно относятся к своей работе, все – от мальчишек, с которыми она беседовала и до Шефа. Перестать злиться она не могла, но пришло время направить свой праведный гнев в другое русло.

– Благодарю. Если вам потребуется еще какая-нибудь помощь – я к вашим услугам. Это не должно сойти "Криэйче" с рук! Тем более, что пострадали люди!

"И моя экосистема, – мысленно добавила она. – И моя работа почти уничтожена…"

– Надеюсь, не потребуется, – отозвался Аридзима. – Заверьте протокол, пожалуйста.

Уезжала Ирейн Лавхолли из Управления Особого отдела с совершенно другим настроением. Черт с ним, с Аогасима. А вот своих андроидов она обратно получит, в целости и сохранности, даже если придется судиться с чертовой корпорацией до вырастания векового леса на новой делянке.

###

Стоило гостье удалиться, как Анакейт Ли выскочила из своего кабинета, смежного с шефским, как чертик из табакерки.

– Ну что? – для проформы спросила она. И так было понятно, что весь разговор она видела, слышала и уже три раза прогнала разными аналитическими системами, разобрав до последнего слова, знака и интонации.

Аридзима прошелся по кабинету, постоял у панорамного окна, собираясь с мыслями, щелкнул зажигалкой, закурил, чтобы чем-нибудь занять руки.

Связи между событиями в его голове еще только оформлялись и он боялся упустить хотя бы тоненькую ниточку. Получалось нечто грандиозное и опасное, если только он нигде не просчитался.

– Мы их сделали, – резюмировал он, наконец, и обернулся. – Знать бы еще, в чем именно, но сделали.

Кармедион уселась в кресло, недавно оставленное госпожой Лавхолли, устроилась поудобнее и всем своим видом продемонстрировала нетерпеливое ожидание. Наверное, уже минуты три демонстрировала. Нет, Анакейт была терпелива и достаточно хорошо его знала, чтобы не мешать. И скорее всего, в ее голове тоже сейчас выстраивались и рвались цепочки возможных вариантов. Но сделать вывод она все-таки предоставила ему.

Аридзима пересек кабинет и уселся за свой стол. Выключил все наблюдение в кабинете и остановил логгирование разговоров. Система, конечно, сертифицирована и защищена, но рисковать не стоит. А то, чего доброго, и ее изымут.

Кармедион сложила в приемник подкатившего уборщика чашечку из-под кофе, оставленную Лавхолли, и жестом отправила его к столу. Если помолчать еще хотя бы пару минут, она наверняка встанет и пойдет ликвидировать мелкий беспорядок в кабинете. Поправлять жалюзи, разворачивать завернувшийся край покрытия и так далее. А потом, когда ее ангельское и безграничное терпение, наконец, лопнет, возможно, шарахнет ему в голову антикварным шлемом патрульного из во-о-он той витрины.

Аридзима счел свои мысли достаточно упорядоченными для связного изложения, придавил окурок в пепельнице и начал.

– Итак, у нас было два отдельных дела: дело "Криэйче" с ее куклами и дело Аогасима, которое нас касалось только в связи с Лавхолли. Оба заинтересовали ИСБ. Это – раз. Два. Жалобы даже самого замечательного биолога ИСБ, на наше счастье, не интересуют, так что там другое. Три – показания Лавхолли связывают эти два дела.

Кармедион кивнула. Аридзима снова щелкнул крышкой зажигалки, но закуривать не стал. И продолжил.

– Выходит, так: на Аогасима произошло нечто, ныне засекреченное. Произошло необратимо и продолжает происходить вот прямо сейчас, судя по тому, что ученых оттуда выселили с концами. Назовем это, для простоты, Событием. С заглавной буквы. Событие лежит в области интересов ИСБ. "Иронсан" у нас настолько везучие, что не вляпаться просто не могли. Или им половым путем передалось, через Бентена, от этого загадочного исбэшного консультанта.

– Сакео, – тон Анакейт Ли стал предостерегающим. Нет, обычно она ничего не имела против начальственных шуток, да и отношения у нее с шефом были совсем не формальными. Но сейчас она была готова взорваться от любопытства. И не только от любопытства. Верный признак: если женщина называет тебя по имени и вы не в постели – жди беды.

– Ладно, – согласился Аридзима. – Оставим в стороне половую жизнь Инадзуми. Первая часть утверждения остается в силе. Что-то произошло. И пока это происходило – полиция кому-то была там не нужна, кто бы эти "кто-то" ни были. Свидетели – тоже. Поэтому взломали роботов Лавхолли. Чтобы охранник держал персонал в здании. И чтобы ассистент обеспечил запас по времени, отправив запрос куда подальше. Уверен, если покопаться, то мы нашли бы что-то подобное и у остальных сломанных кукол. И если даже у них нет связи непосредственно с Событием, то у них есть связь с виновниками этого События.

– Без самих кукол и без Джайка мы ничего не выявим, – напомнила Кармедион. – Можно привлечь Савара или еще кого-то, но их надо будет заново вводить в курс дела, а нам не на чем. Все забрали самураи. И формальных оснований нет: дело Аогасима для нас закрыто вместе с внутренним расследованием.

Аридзима все-таки закурил снова. Уборщик выехал из-под стола и занял привычную позицию у правого подлокотника, готовый ловить разлетающийся пепел на лету.

– По большому счету, Джайк нам сейчас и не нужен. Нам хватит самого факта вмешательства ИСБ. Не так уж много они занимаются кукольными вопросами, чтобы не вычислить причину. Думаю, не ошибусь, сказав, что речь идет о Большом Призе хакеров последних пятидесяти лет: взлом несущей, который, наконец, кто-то осуществил. И никакой брак на заводе тут ни при чем, как ни обидно это признавать, а руководство и акционеры "Криэйче" чисты в своем праведном негодовании.

– Но про охранника ИСБ не знает, – напомнила Анакейт Ли.

– Не знает. И его контрольный блок уже едет прямо сюда. Если в ИСБ еще не догадались связать Событие с куклами – у нас есть все шансы получить доступ и к этому делу, и к следующим. Если мы этого хотим, конечно.

Высокая форма допуска означала не только потенциально большие доходы, интересные дела и привилегии, но и более строгие ограничения. Это и Шеф Особого отдела, и его заместитель прекрасно понимали. Но выравнивать дисбаланс все равно нужно. Да и черт побери, комиссара тоже будет чем затыкать, когда он в очередной раз будет недоволен вверенным их заботам контингентом.

Хотя на самом деле, заботил обоих не комиссар, не доходы и не привилегии. Обычное уязвленное самолюбие, профессиональное и личное, просто-таки требовало заставить всемогущую ИСБ принять их правила игры, а любопытство распирало не одну только Анакейт Ли.

Кармедион скинула туфли и поджала под себя ноги, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Ну и как именно мы это сделаем?

###

– Ками-сама, как неловко, – проговорил капитан Амада и закрыл лицо ладонью.

Его могущественный шеф в кресле напротив ошарашенно хлопал ресницами, не в силах поверить в масштаб собственного прокола: Амада только что предельно сжато изложил ему суть разговора с господином Аридзимой, главой Особого отдела полиции. Того самого отдела, из которого ИСБ то и дело изымало группу "Иронсан" и использовало в делах высшего уровня секретности. Разумеется, снабдив допуском всю группу и… совершенно упустив из виду руководителей отдела.

Господин Аридзима был краток и сдержан. И о вопиющем нарушении субординации в его ведомстве даже не заикнулся, нет. Он просто сообщил, что он получил доказательства связи событий на Аогасима и дела о сломавшихся куклах. Правда, он понятия не имеет, в чем суть дела на Аогасима. И это Амаде лучше уточнить самостоятельно.

– Вот это мозг. Без данных, без доступа... черт, мы – мы! – не увязали чертовых кукол и портал Аогасима, – продолжил Амада.

Полковник безмолвствовал, хотя и перестал походить на удивленную сову. Иширо признавал свои ошибки не то чтобы с трудом – воспитание не позволяло ему такого бесчестья – но с ощутимым скрипом. А эта ошибка, как ни крути, была его персональной. Решение о круге допущенных Иширо принимал лично, и Сакео Аридзимы в списке не было. А его подчиненные – были. Только представив себе, что генерал Хисакатта провернул бы такой трюк с ним самим, можно было ужаснуться предполагаемой реакцией.

В последний раз такое выражение лица у принца-полковника Амада видел в додзе, когда шефу крепко прилетело от спарринг-партнера, которого Иширо напрасно посчитал слабее себя. Но держать удар он тоже умел.

– Хорошо. Завтра же я встречусь с Шефом Особого отдела и его заместителем. Лично. И введу их в курс дела. Ранмару, пригласи.

Амада посочувствовал лейтенанту Кейдзи, которому придется каким-то образом встроить эту встречу в расписание полковника. Не говоря уж о том, что вот прямо сейчас ему предстояло пробиться через "секретчиков" и к завтрашнему утру организовать этот проклятый допуск.

Впрочем, вот кто не выглядел хоть сколько-нибудь озабоченным поставленной задачей – так это Ранмару Кейдзи.

– Да, сэр, – это все, что он изволил сказать по поводу этой со всех сторон сложной задачи. И удалился, даже не особенно поспешно. Почему-то Амада даже не усомнился, что к утру права доступа у Аридзимы и его зама – кем бы этот зам ни был – будут какие надо.

Иширо вздохнул, встряхнулся и приобрел обычную свою прохладную невозмутимость.

– А вы, Ичиджи, займитесь этими новыми данными. Поговорите с Токудайдзу-сенсеем о дне происшествия.

– А "Иронсан"?

Полковник потер подбородок.

– А контроль над "Иронсан" мы вернем их собственному руководству. И, конечно, попросим дубликаты, а не оригиналы результатов. И пусть господин Аридзима сам решает – отзывать их и просить покопаться на острове, или продолжать выбранную ими линию расследования.

###

К маме в этот раз пришлось лететь с гвардейцами – адъютант, обычно исполнявший роль пилота и телохранителя, оставался в Управлении, готовить дела к исправлению политической ошибки собственного шефа. Кейдзи, нимало не смущаясь своих сменщиков, поставил в салон коробку с ланчем (за час лета принц непременно захочет перекусить и тем более захочет кофе), коротко поклонился полковнику и, дождавшись разрешения, удалился. Принц посмотрел ему вслед с завистью и поставил ногу на первую ступеньку трапа. Лететь во дворец... не хотелось.

Адъютанту Иширо в этот момент завидовал вовсе не потому, что тот избегал встречи с самой могущественной женщиной Империи. Просто если Ранмару ехал к родителям, то он… ну да, просто ехал к родителям. И ему не нужно было строить догадок и учитывать тысячу и один политический, экономический и этический нюанс, как не нужно было и тщательно анализировать родительское приглашение, выясняя, не кроется ли в нем намек на его оплошность или, упаси боги. грубый косяк.

Подумав, что может сказать Императрица-Мать, если узнает об этой истории с Особым отделом, Иширо вздохнул. Так и представлялось произнесенное с маминой показной кротостью "Дражайший сын, не слишком ли сложно для тебя будет общение с людьми принципиально другого общества? Может быть, тебе стоит сначала обратиться просто к людям другой социальной прослойки… вот, например, руководители полиции Эдо?"

Поездка без адъютанта была плоха еще и тем, что даже речи не шло о том, чтобы непринужденно попросить уступить место за штурвалом. Полковник имел лицензию на вождение всех видов частного городского транспорта – но протоколы безопасности родной службы категорически запрещали ему это во время передвижения в городской черте. Чуткий к настроению шефа Ранмару как правило сам предлагал поменяться местами после пересечения второго контура Зеленой зоны, давая принцу насладиться собственной машиной или флаером, а сейчас увы, увы…

И не отвлечься на управление, вместо того, чтобы в сотый раз перебирать в памяти все дела за последний месяц, потенциально способные привлечь мамино особое внимание. Приходилось сидеть праздным пассажиром в комфортабельном салоне, и пытаться морально подготовиться к предстоящему разговору. Будет забавно, если он ошибся в расшифровке послания, и маме просто захотелось попить с ним чаю. Интуиция подсказывала, однако, что мамин интерес тесно связан с недавним визитом Стэна Шеппарда и с драгоценным грузом, покоящимся сейчас в регенерационном боксе под присмотром Эмиля Ланберга. Что матери успели рассказать остальные братья... Иширо на миг посетила ужасная версия, что все они повторили с мамой ту же ошибку, что и он с Аридзимой. Он содрогнулся от этой мысли.

На экранах в режиме реального времени проносились сказочные ландшафты Зеленой Зоны. Принц пил кофе из термокружки – спасибо, Ранмару – и пытался направить мысли в нужную сторону, но вместо этого неожиданно для самого себя задремал, убаюканный тихим гудением флаера.

Встречающие Цветы Букета, как обычно, строили из себя приличных японских девушек из хороших семей, но глаза выдавали – чертовки откровенно веселились, помогая принцу переодеться в придворный костюм. Учитывая абсолютную веками отрепетированную обыденность самого действа, Иширо не без основания полагал, что причиной веселья было его тайное напряжение, которые эти плутовки считывали как открытую книгу. Или же мама заготовила нечто настолько особенное, что даже их проняло.

Эта мысль неожиданно разозлила принца. Он нетерпеливо (и предельно невежливо) дернул плечом, прерывая грозивший превратиться в бесконечный плавный танец вокруг себя, но девушки тут же грациозно расступились, и перед Иширо раздвинулись бледно-золотые створки фусума, приглашая его во внутренние покои.

Он бывал здесь тысячи раз. Мама часто меняла интерьер своих покоев, но одна деталь все время оставалась неизменной. На стене в глубине ниши висел какэмоно – старинный шелковый свиток с рисунком китайской тушью.

Тот самый свиток.

Иширо замедлил шаг, справляясь с нахлынувшей какофонией чувств

Когда-то его, четырехлетнего сорванца, попросили какие-то четверть часа смирно посидеть перед свитком, чтобы немного успокоиться. Ребенок и правда затих, не отрывая глаз от воздушных тающих мазков, из которых складывался завораживающий пейзаж горного озера, но даже чуткие няньки из Букета не смогли заподозрить, что ломкие линии, обозначавшие редкий прибрежный бамбук, зародили в душе малыша неясное беспокойство. Его словно физически мучило то, что он воспринимал как несовершенство рисунка. Отозвавшись на зов Юкико, он с радостью покинул свое место для благочестивых раздумий, но через два дня поздно вечером вернулся и недрогнувшей детской рукой добавил на свиток несколько штрихов.

Взрослый Иширо мог только поражаться, насколько органично вписались его неловкие взмахи кистью в общую картину. Сторонний наблюдатель, не знакомый с оригиналом, мог вообще не заметить вмешательства в композицию, но мама, конечно, заметила.

Он не помнил, чтобы его бранили, или еще каким-либо образом дали понять недовольство совершенным кощунством. Свиток даже не покинул своего всегдашнего места в токонома, но превратился для принца в своеобразный камертон. Если, проходя мимо него, Иширо исполнялся умиления и благодарности, что мама все еще держит здесь испорченный им в детстве раритет – значит, даже в глубине души он точно знает, что не допустил оплошностей. Если же свиток вызывает смятение... значит, что-то где-то он сделал или делает не так, и кто-то более мудрый в его сознании об этом знает. Иногда принц даже порывался проверить – а висит ли свиток на стене вне его, Иширо, визитов, но он каждый раз со стыдом отбрасывал эти мысли как недостойные. А то так можно додуматься до того, что любимая матушка им тонко манипулирует.

Сейчас его терзало беспокойство, причины которому он не понимал, как ни силился, и за те несколько десятков шагов, которые оставалось пройти до входа в комнаты Императрицы, озарение его так и не посетило

Тысяча и одна мелочь уже сформировали у него представление о настроении Юкико, поэтому через последние двери прошел не младший принц, готовый почтительно поприветствовать мать правящего Императора, а любящий сын, может быть, несколько бестолковый, но все же любимый.

– Государыня, – он все же низко поклонился, подчиняясь форме одежды и общей обстановке, но паузу не держал, выпрямился без разрешения и занял приготовленное для него место на подушке напротив императрицы.

Несмотря на возраст, Юкико была изумительно красива. Эльфийская дичинка в ее внешности была куда заметнее, чем во внешности ее божественного сына – очень узкий подбородок и высокие скулы, разлет бровей, подобного которому столичные модницы не могли добиться даже пересадкой волосяных луковиц, нос настолько прямой, что казался даже чуть горбатым и совершенно не японские глаза – огромные, черные, в невероятно длинных ресницах. Все вместе создавало странное впечатление – с одной стороны, это, несомненно, была японка. А с другой, так же несомненно – эрифу. Сейчас перевес был явно на стороне Японии. Все придворные умели непринужденно соотносить свое поведение с обстановкой и диктуемым историческим периодом, но Букет во главе со своими патронессами предавался этому со страстью, далеко превосходящей просто хороший спектакль, перевоплощение было полным и глубоким. А разница между эмансипированной американкой-эрифу и японской матроной золотых кровей была разительна.

Прямого разговора не будет, понял Иширо. И приготовился расшифровывать многоярусные намеки, в которых мама была большой мастерицей.

Сейчас на Императрице-Матери было простое кимоно с накидкой, значит можно было не углубляться в дебри исторического этикета, придерживаясь правил более поздних и простых, но увы – это влияло лишь на стиль загадок, но не на их сложность. Иширо вспомнил, как его впервые допустили к участию в любимой придворной игре в стихотворные цепочки – несколько человек устраивали поэтическую перекличку с обилием аллюзий и скрытых цитат, где каждый следующий поэт должен был не только показать, что понял отсылку в предыдущей строфе, но и сделать закладку для принимающего эстафету. Здесь царили избранные таланты, историки-литературоведы – и вездесущий Букет, во главе с Императрицей. А Минамору, тогда еще не Божественный микадо, а лишь Наследник, как-то за бокалом вина со смехом сознался младшему брату, что в юности частенько побеждал в этой игре за счет беспримерной наглости, непринужденно выдавая за перефразированные древние свои собственные стихи – и ведь подхватывали, понимали, находили то несуществующее, на что якобы намекал блистательный Тенши, будущий владыка империи, главное было правильно выбрать адресата.

– А вот и ты, дорогой, – женщина с улыбкой осмотрела сына тем особенным взглядом, каким тысячелетия матери смотрят на взрослых красивых сыновей. Принц слегка расслабился, уловив в голосе матери искреннюю нежность и радость от встречи.

– Разве я посмел бы ослушаться, – с ответной улыбкой склонил голову Иширо, решив про себя полностью отдать управление разговором женщине. Восхитительная возможность японской традиции – в европейской среде от него потребовалось бы самостоятельно заполнять паузы в разговоре, а сейчас покорное молчание, пока не спросят, было чертовски уместно!

– Надеюсь, тебе не пришлось слишком сильно перекраивать свой график ради этого визита, – ласково проговорила Юкико.

– Пренебрежительные мелочи по сравнению с возможностью выполнить твое желание, – завуалированное приглашение озвучить причину зова прозвучало, возможно, слегка рановато, но безупречно вежливо.

В удлинённых очах императрицы мелькнула усмешка – среди многочисленных достоинств младшего приемного сына терпение не числилось.

– О, я наслышана о твоих проблемах. В делах наметился прогресс?

Докладывать матери было куда сложнее, чем непосредственному начальнику, генералу ИСБ Хисакатте. Генерал был человеком сугубо практичным, можно даже сказать – циничным и простым. Промах, не предусмотренный Уставом, у него за промах не считался, или во всяком случае ему не пришло бы в голову указывать полковнику на вину такого рода. А вот Юкико этическая сторона любого вопроса беспокоила едва ли не в первую очередь. Но слушательницей она была великолепной, и Иширо сам не заметил, как утратил опасения и выложил ей все свои мысли и намерения относительно Беттенчи и выходцев из него, благо факты повторять было не нужно – их императрица получила из других источников, и хорошо, если не раньше, чем он сам.

– ...Стэн Шеппард необычайно умен и логичен, несмотря на юный возраст, и я убежден, что мы достигнем соглашения. В первую очередь, разумеется, еда и медикаменты…

Юкико слегка склонила голову, глядя на разгорячившегося сына. Мелкими шажками в комнату вплыли два Цветка с подносами, расставили чайные принадлежности и сладости и снова упорхнули.

– Чаю, милый? – вопрос был чисто формальным – женщина уже наклонила чайник, наполняя стоящую перед Иширо чашку.

– И каков же общий бюджет этой гуманитарной операции? – уточнила она, выпрямляясь. Принц удивленно моргнул.

– Пока рано говорить об этом, – ответил он уклончиво. Мы еще уточняем необходимые объемы.

Императрица понимающе кивнула. Еще один Цветок плавно опустила на столик между собеседниками прозрачную чашу, наполненную сиропом цвета морской волны. В сиропе плавали крохотные золотые рыбки, выглядевшие удивительно правдоподобными. Жидкость десерта слегка вращалась, заставляя рыбок шевелить плавниками. Юкико выловила одну при помощи палочек и положила в рот.

– Очень вкусно. Попробуй.

Принц с недоумением оглядел столик, на котором не было комплекта палочек для него. Недосмотр, который точно не мог быть случайностью. Императрица пригубила чашку, оставила ее и с удовольствием съела еще одну мармеладную рыбку.

Намек… гораздо более походивший на удар в лоб.

За спиной у Иширо с шорохом раздвинулись двери, и в комнату неторопливо вошла кошка матери. За ней шла прехорошенькая девочка лет шести, с серьезным видом несущая на подносе фарфоровое блюдце и палочки на резной подставке. Торжественно поклонившись принцу, она поставила перед ним прибор, бросила быстрый взгляд на Юкико, хихикнула, прикрыв рот ладошкой и убежала. Пантера посмотрела ей вслед и легла у ног Иширо, положив изящную морду ему на колени. Принц рефлекторно опустил руку на кошачью голову, почесывая за ушами, и переживая лишь… облегчение. Всегдашнее стремление к безупречности иногда играло с ним злую шутку, мешая признавать свои просчеты без излишнего самоедства, но у матери был особый дар, или особое место в его уме и сердце, позволявшие ей проникать за его броню идеальности без драматических последствий.

Исходный план требовалось значительно скорректировать.

Глава 7

«Йорк» стоял рядом с «Четырнадцатым» и Брюсу очень хотелось вот прямо сейчас взобраться в кабину и умотать отсюда к чертовой матери.

Но не тут-то было. Сразу после возвращения с той стороны Шеппард, наконец, родил свои дисциплинарные меры: на два месяца отстранил Брюса от полетов и сослал в Китченер. Портить кровь Сандре Макги, надо полагать. И спасибо еще, что хотя бы в принципе позволил взять симбионт с собой, хоть и под управлением диспетчерской. Нет, в случае какой-нибудь чрезвычайной ситуации доступ, конечно, разблокируют, но сам факт!

Желание припомнить Шеппарду каким-нибудь особенно заковыристым способом пришлось отложить в дальний ящик. Настолько дальний, что время открыть его не наступит, скорее всего, никогда. Сейчас надо было идти в дом – и там общаться с Сандрой. Которой, между прочим, вряд ли хоть кто-то хоть что-нибудь толком объяснил. И, кстати, самому Брюсу никаких ценных указаний о том, что можно говорить мирным, а что нельзя, тоже никто не выдал. А что успел рассказать той же Сандре Лэнс – знал только Лэнс, а его сейчас, по понятным причинам, не спросишь.

А еще надо будет вникать в текущие проблемы Китченера и начинать их решать. Надо думать, периодически отвлекаясь на доходчивые разъяснения каждому встречному и поперечному, что он, Брюс, такое право имеет. Проходили уже. Уму непостижимо, как Лэнс ухитрялся держать своих мирных жителей в ежовых рукавицах и распустить их до такой степени одновременно.

Сандра, вопреки ожиданиям ничего не спрашивала. И не демонстрировала ни сочувствия, успевшего порядком осточертеть, ни молчаливого осуждения – тоже изрядно надоевшего.

- Ну, наконец-то, добрался, - поприветствовала Брюса госпожа Макги, стоя на верхней ступеньке крыльца. – Я уж думала, Стэн тебя пешком отправил. Пошли, чаю попьем, у меня есть.

В гостиной царил идеальный порядок. Даже вездесущая магнитная пленка была аккуратно распутана, намотана на катушки и сложена в аккуратные стопочки на столе, рядом с выключенным монитором. Позиционные бои за порядок в доме Сандра вела с тех пор, как Лэнс здесь поселился. Клэр к ведению домашнего хозяйства была приспособлена еще меньше, чем ее супруг, и, вдобавок, оба всегда находили примерно миллион более нужных и своевременных занятий. Зон, защищенных от уборки, в доме было три – ангар, гараж и личная спальня хозяев дома. И то, учитывая, что во время болезни Лэнсера Сандра в спальне плотненько окопалась, похоже, что этот бастион пал.

Кухня тоже сияла чистотой, от деревянного пола и до беленого потолка, на плите пыхтел отдраенный от вечной копоти чайник, а чай оказался действительно настоящим, черным чаем. Где Сандра его добыла и отчего вдруг расщедрилась, Брюс спрашивать не стал.

- Жена-то твоя где? – спросила Сандра как бы невзначай, разливая терпкий настой по стаканам и подвигая глубокую миску с булочками. С корицей, судя по умопомрачительному аромату. Вопрос, где она добыла чай, сразу отошел на второй план. Корица ценилась гораздо дороже. На первый план выходил вопрос «И что же такое ей от меня надо?!»

«Дурак ты, Брюс, - проснулся внутренний голос. – Вообще-то она тебя поблагодарить пытается».

- Кора с детишками, - ответил он, как ни в чем ни бывало. – Таскает их через портал туда-сюда. Учит попадать на ту сторону и прилично там себя вести. Движуха, круче, чем в сороковом.

- А с той стороны как к этому относятся?

Ишь, любопытная какая. И что ей отвечать? В принципе, никто не запрещал рассказывать Сандре про японцев. Но и выкладывать все, как на духу этот же «никто» тоже не разрешал. Ну и ладно. Что не запрещено – то разрешено, а сослать его дальше Китченера будет проблематично. Разве что в Анама Бэй, белых медведей гонять.

- Да нормально, - пожал плечами Брюс. - Не мешают, уж точно. И такие все доброжелательные-доброжелательные. Они, похоже, хотят часто нас навещать, а своих проводников у них нет. А Шеппарда скоро порвет напополам – и хочется, и колется, и паранойя не велит.

Сандра фыркнула. Она вообще выглядела до неприличия довольной ответом.

- Вот и ладненько. Вот и хорошо. Пусть себе начальство развлекается. А ты чем тут планируешь заниматься?

Брюс чуть не поперхнулся куском нежнейшей булочки. Так в лоб и так скоро он этого вопроса не ожидал. Отношения базы с Сандрой Макги и всей ее честной компанией были очень, очень деликатными. При всем своем расположении к военным, госпожа Макги была очень сильно себе на уме и не любила жесткого контроля. И то и дело принимала такие «независимые решения», что Шеппард только за голову хватался. Когда Лэнсер был на месте, этого почему-то не происходило. Мнения неизменно разделялись: Брюс считал, что Лэнсер этого не позволяет, Кора – что просто не дает последствиям докатиться аж до Шеппарда, а Борисыч – что и то, и другое и эта парочка друг друга стоит и разделяет сферы ответственности в своих авантюрах.

- Я вообще-то думал, что вы мне скажете, где помощь нужна.

- Да у нас, тьфу-тьфу-тьфу, все более или менее гладко, - немедленно заюлила Сандра. - Как лекарства подвезли, так даже грипп на убыль пошел. Еще вот, после врача из Полиса, Алекс привез медтехника на станцию, так вообще хорошо стало.

Можно подумать, проблемы только гриппом и ограничиваются. Лучше б так в лоб и сказала «Не лезь в мою кухню, без сопливых разберусь». Подковерных игр Брюс терпеть не мог точно так же, как и его супруга, поэтому решил тоже действовать прямо, нравится это Сандре или нет.

- Ну и замечательно. Если что-то понадобится от меня – скажете. А я пока займусь Фелпсами и их бункером.

Сандра тяжело вздохнула. Брюс справедливо полагал, что она практически смирилась с тем, что на бункер наложит свою руку армия, но надеялась оттянуть этот светлый миг и еще прибарахлиться… кстати, а кто сказал, что все время, прошедшее с той самой секунды, как ИСБэшный борт увез Лэнса из этого самого дома, все скауты Китченера караванами не курсировали от бункера к какому-нибудь схрону в лесах по ту сторону Уайтмута? И ищи там потом, свищи.

- Проблема с ними, - пояснил Брюс. – Точнее, с младшеньким их. Хадсон ищет, кто был первым заболевшим и откуда эта дрянь полезла – так по всему выходит, что это либо Колин Фелпс, либо Маришка Франк из Виннипега.

Вообще-то врач базы был стопроцентно уверен, что это именно младший Фелпс. Больше того, с ним были согласны и японские спецы, занимавшиеся… черт их знает, чем, потому что слова «секвенирование генома вируса» Брюсу ни о чем не говорили. В Виннипеге к этому моменту вообще с гриппом все обстояло совершенно радужно, а Маришка, успешно выписавшись из госпиталя базы, наверняка уже вела следующий конвой в Маниготаган. Но если прямо сказать Сандре, что накосячили именно ее скауты – она встанет в оборонительную стойку и все. Дальше хоть головой об нее стучись, хоть тараном.

- С Форпоста, думаешь? – деловито спросила Сандра.

- На Форпосте в последний раз и мои были в одно время с Фелпсами. Брауны, ты их знаешь. Бухали вместе, Бонни потом хвастала, что Мерфи ей бутылку спирта проспорил. Так что свалились бы тоже, а им хоть бы что. Так что опоссумы твои после Форпоста где-то подцепили.

- Опоссумы и есть, - согласилась Сандра. – Носит их нелегкая… только ты это… сильно-то не дави, а? Они сами в шоке, Хью-то с базы так и не вернулся.

Значит, чует, божий одуванчик, что все четыре скаутско-сталкерских рыла в пуху, а ссориться с ними не хочет. То ли дело военный опекун: и сам по себе не подарок и право имеет, так еще и вся база стоит за ним.

- Кажется, я начинаю понимать, как это все у вас с Лэнсом работает, - задумчиво проговорил Брюс вслух. – Ладно, готов быть злым полицейским.

- Только начинаешь? – хмыкнула Сандра. – Странно, вроде на тугодума не похож. Ты пей чай-то, пока не остыл.

###

Эслав Сенкрайн стоял посреди приватного зала прилетов для vip-пассажиров и смотрел на неизбежную возню в дверях, всегда сопровождавшую перемещение профессора Густава фон Фразенхорфа по местам за пределами его владений в ИСБ. Профессор был склочен, сварлив и умопомрачительно гениален. Казалось, скорость его мыслительных процессов делала для него невыносимым общение с обычными людьми - и в ответ Фразенхорф становился невыносимым для людей. Исключение из своей хронической мизантропии профессор делал лишь для избранных коллег, которых признавал за равных себе по интеллектуальному уровню, и, к всеобщему счастью, его гений позволял ему распознавать чужую гениальность, даже если область интересов объекта оценки была далека от знакомых самому Фразенхорфу. До своего сотрудничества с ИСБ проф Густав был преподавателем одного из многочисленных европейских технических университетов. Постоянные склоки с начальством не давали ему шанса на развитие карьеры, а скандал из-за публичного обмена нелестными эпитетами с одним из студентов, оказавшимся отпрыском весьма непростых родителей, чуть вовсе не закрыл ему вход в научную среду, когда имя Фразенхорфа обронил в беседе с принцем Иширо проректор Академии ИСБ. Уже через три месяца после той беседы профессор переехал в Эдо, через полгода обзавелся собственными лабораториями в Большой Тройке, а несколько лет спустя уже имел право являться на территорию корпорации «Сегимару» как к себе домой. Благосклонность высших сфер ни в малейшей степени не улучшила желчный характер Фразенхорфа, но ему хватало ума быть абсолютно лояльным к тем, кто открывал перед ним любые двери и оплачивал все его счета.

За спинами хостесс, тщетно пытающихся совладать с раздражением научного светила, виднелась высокая фигура невозмутимого Амады. Увы, невозмутимость эта была лишь необходимой маской – капитан ощутимо страдал от необходимости терпеть поведение профа, ему было неловко и стыдно, но укрощать Фразенхорфа одним лишь взглядом, как мог их общий шеф, принц Иширо, Амада не мог.

Сенкрайн мысленно усмехнулся. С Иширо сталось бы выйти в компании своего ручного склочника на великосветский бал – и проф был бы безукоризнен, или еще того хуже – недосягаемое буддийское спокойствие принца-полковника превратило бы любые выходки Фразенхорфа в милое баловство, дозволенную причуду гения… Для Эслава, с юности наблюдавшего за волшебной трансформацией общественного мнения под воздействием одобрения или неодобрения отдельных личностей, это так и осталось недостижимой магией. Ведь даже нельзя было сказать, что Иширо в данном случае манипулировал чужим восприятием. Вовсе нет, он просто привык так преподносить себя и свое окружение.

- Господин профессор, Амада-сан, - Сенкрайн сопроводил приветствие поклоном. Его высокий японский язык был безупречен для человека, рожденного за пределами Империи, как безупречен и выбор обращения. Из всех возможных вариантов он предпочел самый лестный для Густава, низведя Амаду, одного из высоких чинов ИСБ, одного из заместителей Иширо и не последнего ученого в своей сфере, до уровня простого служащего. Впрочем, Эслав не сомневался, что привычный Ичиджи поймет все абсолютно правильно.

- Для нас большая честь, что вы согласились рассмотреть нашу проблему. Позвольте предложить вам…

- Флаер до нужного места! - сварливо перебил Фразенхорф, впрочем, кивком ответив на приветствие. – Ни обедов, ни гостиниц, ни речей, я хочу видеть то ради чего тащился сюда из Эдо. И я изо всех сил надеюсь, что все это не очередная мистификация!

«Хотел бы я, чтобы было так!» - Эслав заметил крошечную морщинку между бровей Амады, лишь намекавшую на внутренние терзания исбэшного капитана, и жестом предложил гостям следовать за собой.

Полет до зоны предполагаемого строительства обещал быть долгим, но Фразенхорф хотя бы ненавидел светскую болтовню, так что Сенкрайн был избавлен от необходимости заполнять тишину праздными фразами ни о чем. Амада, изнывающий от желания получить немного информации из первых рук, но вынужденный уступать право первенства капризному профу, искусно вывел разговор на недавние исследования влияния аэродинамических свойств лайнеров на прохождение гиперпрыжковых порталов. Густав тут же сел на своего любимого конька, и остаток полета прошел под его разглагольствования об отставании средств измерения и наблюдения гиперпрыжковых полей, и как это тормозит развитие транспортной инфраструктуры. Сенкрайн и Амада смиренно внимали.

- Кстати о средствах измерения, - проговорил Амада после посадки, пользуясь тем, что увлеченный проф, подобно токующему глухарю, слышал, в основном, себя, великого и гениального и уже хамил стоявшим в ожидании начальства подчиненным Сенкрайна. - Возможно, мне понадобится помощь с моим оборудованием. Оно действительно пока весьма несовершенно и потому громоздкое до безобразия.

Новое оборудование в сфере гиперпрыжковых полей? Да еще и говорит о нем не профессор, признанная величина, корифей и все такое, а всего лишь начальник лаборатории? Правда, лаборатории НИС ИСБ. Определенно, Иширо прислал гораздо больше, чем Эслав посмел у друга попросить. Так-то и Фразенхорфа было бы вполне достаточно.

– Могу ли я считать, что вы собираетесь не только написать подробное объяснение к заключению комиссии, но и провести дополнительные исследования?

– За этим я и прилетел, - вздохнул Амада.

Что это за исследования такие, которые не мог провести Фразенхорф самостоятельно, Сенкрайну очень хотелось бы узнать, но все же не настолько, чтобы презрев разницу в часовых поясах звонить Иширо.

Объяснений долго ждать не пришлось: только взглянув на показания приборов, проф выбыл из строя. То есть, за первым восклицанием "Что за чушь!" последовал сначала поток междометий, а затем, с пулеметной скоростью, сплошным потоком полились термины, из которых даже сам Сенкрайн не смог сразу составить картину происходящего. Профессор говорил об автономных порталах, существование каковых до сих пор считалось невозможным, одновременно утверждал, что здесь этого явления не видит, а то, что видит, это, это... о-о-о-о, еще и вот так! Прелюбопытно!

Ичиджи подозвал одного из ассистентов, ухитрившегося улизнуть из орбиты размахивающего руками и, что греха таить, брызгающего в запале слюной гения и удалился обратно к флаеру, откуда вернулся с несколькими громоздкими кофрами, и неспешно занялся распаковкой. В его аппаратуре Эслав успел заметить модули автономного питания и непонятные блоки, выглядящие выдранными с мясом из какой-то стационарной конструкции. Наверняка секретные и опечатанные в норме.

Профессор тем временем углубился в недра чистой теории и Эслав начал опасаться за сохранность разума научного светила: считая себя не последним специалистом в трансгрессивных полях, он, тем не менее, не видел связи написанного в злополучном заключении, излагаемого профом и того, что наблюдалось на приборах.

Выводы напрашивались странные. Во-первых, следовало признать, что автономные гиперпрыжковые порталы Фразенхорф все-таки открыл. Во всяком случае, говорил он об этом, как о свершившемся научном факте, а не гипотезе или даже теоретически рассчитанном явлении. Во-вторых, на чертовой площадке автономного портала не было, и это профа одновременно разочаровывало и увлекало.

Когда Фразенхорф упомянул напряженность и вектор индукции некоего И-поля, то вдруг замолчал и оглянулся на молчаливо стоящих вокруг людей

– Полагаю, на этом мне следует прерваться, - сухо сказал он.

«На самом интересном месте, - подумал замороченный вконец Сенкрайн. - Наговорил лишнего?"

Для самого Сенкрайна и чертовых автономных порталов было более чем достаточно. С его точки зрения, одной такой штуки, где бы НИС ИСБ ее не откопало, должно было хватить, чтобы пересмотреть всю концепцию гиперпрыжкового транспорта и безопасности оного.

– Господин профессор, достаточно ли увиденного вами для развернутых комментариев по запросу моего начальства?

- Еще нет, - на удивление спокойно отозвался проф. - Придется подождать, что скажет Амада.

Отсутствие хоть какого-нибудь вежливого суффикса можно было списать как на языковой барьер, так и на ярость гения, которому приходится делиться открытием с функционером.

Амада, тем временем, занимался измерениями. И делал это способом, наводившим на мысль, что безумие, в отличие от гениальности, заразно.

То есть, при помощи беглеца-ассистента зачем-то перетаскивал по спорной площадке экран. Здоровенный такой лабораторный экран, наскоро растянутый и зафиксированый на раме. Экран был черен, как самая непроглядная ночь, и признаков жизни не подавал.

Вдвоем исследователи оттащили раму с пленкой почти до границы участка, прежде чем на экране забрезжили хоть какие-то линии и пятна.

Эслав почувствовал себя нехорошо. Пленочные экраны этого типа несмотря на всю свою архаичность продолжали использоваться только в одном назначении: при тестировании гиперпрыжковых двигателей.

- Напряженность поля Мотоми? - задумчиво повторил Сенкрайн.

- Автономного поля, - подтвердил проф, вместо того, чтобы заявить, что трансгрессивного поля, отличного от фонового и пренебрежимого, при отсутствии лайнера поблизости существовать не может.

Амада установил, наконец, свой экран в какой-то только ему ведомой точке. Изображение больше всего напоминало несколько разноцветных клубков, побывавших в лапах очень невоспитанных котят, и, конечно, не имело ничего общего с картиной на штатном оборудовании, так поразившей профа каких-то пару минут назад.

Желание в лоб спросить "Что это за чертовщина и что вы вообще измеряете?!" Сенкрайн подавил волевым усилием, которого хватило бы на умиротворение трех Фразенхорфов оптом.

Ичиджи наконец получил какие то удовлетворившие его парамтеры изображения и поднял глаза на Эслава.

– Его Высочество обещал сам вам все рассказать.

Выбор именования был не случаен – в обычных обстоятельствах Амада называл Иширо «шефом», а в официальных ситуациях – «господином полковником».

Фразенхорф закатил глаза.

- Если вы закончили, можем мы приступить к составлению этого вашего заключения?

Эславу пришлось проводить дорогого гостя в развернутый полевой пункт, к комму и там оставить, игнорируя мольбу во взгляде подчиненных. Впрочем, профессор тут же углубился в записи и не должен был успеть донять их особенно сильно. Но, к моменту возвращения Сенкрайна на площадку, Амада уже сворачивал свое загадочное оборудование. Да, предчувствие не обмануло - помимо экрана, все содержимое кофра оказалось модифицированными на коленке приборами из лаборатории гиперпрыжковых двигателей. Суть модификаций Сенкрайн не уловил, но что дело плохо было понятно и без этого.

- В этом районе никогда не происходило никаких эксцессов? - деликатно спросил Амада. Это следовало расшифровывать как "Тут рядом никто не экспериментировал с японской монополией".

- Однозначно, нет.

И стало быть, никаких объяснений прямо сейчас никто не получит. Оставалось надеяться, что из заключения профессора станет понятно хоть что-то. И что оно удовлетворит все заинтересованные стороны.

Амада через голову шефа ничего делать не станет, а упоминание титула четко указывает, что дело даже не ИСБэшное. Дело семейное.

"Иширо, друг дорогой, это что у нас происходит?"

###

- Так вот, - жизнерадостно вещал господин Брита, показывая свои владения, - у меня тут не так эффектно, как у Лори, но все-таки есть на что посмотреть.

Долорес Ивата – упомянутая «Лори» - добродушно хмыкнула. После того, как они все вместе подготовили к отправке в Особый Отдел Арчи, вместе с его заново опечатанным значком Бентена контрольным блоком, она внезапно прониклась к полицейским расположением.

То ли потому, что оба «забыли» изъять у госпожи Ивата запись последнего тестирования «Гварда», ограничившись копией, то ли потому, что ее разрывало от любопытства, что за чертовщина тут происходит. А скорее всего, всех причин для возникновения этой симпатии Гоку с Бентеном не вычислили бы при всем желании.

Высокооплачиваемая и высокообразованная интеллектуальная элита, в конце концов, оказалась обычными живыми людьми.

В лаборатории господина Брита царил идеальный порядок. Ни стендов, ни инструментов – на виду, во всяком случае – зато по всем стенам бежал код. Шестнадцатеричный код, столбиками, колонками, блоками и матрицами. Видимо, стандартной сферы комма наладчику не хватало, пришлось переходить на стены.

И у Бентена, и у Гоку это зрелище вызывало неприятное сосущее ощущение искаженной реальности, крайне неуютное и обескураживающе противное.

- Вот это, - продолжал ржавый человечек - и есть кастомная прошивка вашего «Гварда». Изумительная работа, господа, просто изумительная, высочайшего класса, даже странно для такого грубого механизма, сделала бы честь лучшим образцам!

Долорес как-то сдавленно откашлялась, и Брита смущенно замолчал, но лишь на мгновение.

- Ах да, конечно, господа! Давайте я включу вам визуальный редактор!

С появлением среди цифр и букв линий, кривых и схем со скупыми текстовыми комментариями намного понятнее происходящее полицейским не стало, зато гнетущее ощущение присутствия внутри больного электронного квази-разума пропало почти полностью.

- И вот, посмотрите-ка, что тут нашлось!

Прямо посреди комнаты от пола до потолка развернулось еще одно полотнище кода и схем. Отчаянно не хватало Джайка или хотя бы Рейке.

- Нед, словами через рот. Ты ставишь всех в неловкое положение, - в голосе Долорес, тем не менее, слышался снисходительный смешок. Он не относился к полицейским, скорее, к коллеге.

Брита снова смутился.

- Конечно, конечно… - цифры исчезли, осталась только блок-схема. – Смотрите, вот здесь – данные стерты. Вот это – старая, базовая прошивка, с которой «Гвард» вышел с завода. Ее писал высокий профессионал, но скучный, вроде меня, не склонный к риску. Соблюдены все параметры, все регламенты. А вот этот, сохранившийся кусочек – совсем другой. Это писал кто-то дерзкий, с размахом, с полетом фантазии, смотрите, какая инверсия базовой функции!

Тоска по Джайку становилась физически ощутимой. И капитан отозвался – то ли все это время висел в мониторинге и помалкивал, то ли интуция опять не подвела.

- Он имеет в виду, что кто-то в этой прошивке сменил «Гварду» объект охраны. Технически, действительно, очень элегантно и эффектно. С минимальными изменениями в родном коде.

По счастью ни Брита, ни Долорес, Джайка не слышали.

- О, прошу вас, - смущение в голосе и лице Бентена было так натурально, что Конран даже засомневался на секунду, уж не правдиво ли оно. - Расскажите подробнее, для непосвященных.

Все в порядке - просто красуля играет по своей любимой схеме. Гоку подавил смешок и приготовился выступить поддержкой с фланга, когда понадобится.

- Конечно-конечно, - Брита засмущался еще больше. К окончанию этого визита у всех должна была выработаться стойкая непереносимость слова «конечно».

Схема упростилась еще больше, до нескольких крупных блоков.

- Видите, вот эта часть – она отвечает за то, что робот охраняет... э-э-э... объект. Вот этот и этот модуль – защищают эту базовую функцию и дублируют ее. Даже при физическом повреждении блоков памяти, функция охраны не будет нарушена, она зарезервирована на вспомогательные носители и восстановится при синхронизации, а синхронизируется он постоянно. И переписать ее полностью невозможно.

- Но как же тогда ее все-таки взломали? – Бентен выглядел заинтересованным и восторженным, как человек, который вдруг начал понимать что-то, доселе ему неведомое.

Долорес удивленно приподняла бровь.

- О, о, а этом и вся прелесть! Взломщик сумел очень быстро вычислить ключ, задающий объект. Ключ тоже защищен, переписать эту функцию тоже очень сложно. Но он этого и не делал. Он внес изменение вот здесь, - один из узлов на схеме вспыхнул торжествующим красным. – Всего один крохотный кусочек. И робот стал защищать не объект, а от объекта. Все окружающее! Всего один знак, в одном выражении – и вуаля!

- Изумительно, - согласился Бентен, словно завороженный открывшейся ему красотой решения.

- Послушайте, но таких умельцев по пальцам пересчитать можно, - вступил Гоку. – Вы же наверняка их всех знаете!

Долорес снова откашлялась. Нед посмотрел на нее и вздохнул.

- Лори слишком деликатна. – Не поперхнуться хихиканьем, представив себе деликатную госпожу Ивата было сложно, но Гоку справился. Брита продолжал. - А я скажу! Правильно или неправильно, но такие люди никогда не попадут в компанию. Потому что здесь ценится стабильность. Безопасность. Нет, акционеров и руководителей можно понять, но… вот результат.

Брита ощутимо сник, расстроенно разведя руками.

- Нед у нас местами романтик, - пояснила Долорес с ласковой насмешкой. – Но очень местами. Я же считаю, что это не один обиженный гениальный нон-конформист, когда-то пролетевший мимо хорошего предложения работы. Или это долбаный гений такого масштаба, что его оторвали бы с руками другие, если бы компания его прошляпила просто из-за политики безопасности продукции.

- Вот как? – переспросил Бентен несколько разочарованно.

- Конечно. У меня вообще занятные выводы получаются с учетом наших совместных открытий.

Они прошли сквозь полотно цифр и оказались у чайного столика с термопотом и комплектом чашек. Гостеприимный хозяин лаборатории заварил довольно неплохой для походных условий чай. Когда все расселись, госпожа Ивата продолжила.

- Так вот. Начнем с моей части. Я считаю, что взлом несущей – это стартовая точка. Ее взломали и по несущей же перепрошили сам блок контроля на другую частоту. Это означает уже как минимум двух специалистов. Один в области… сами понимаете, какой, а второй – в архитектуре ядра. Специалистов, обладающих при этом соответствующим оборудованием или способных его сконструировать. А значит, скорее всего, не двоих и даже не троих, а целой команды высококлассных специалистов. Которую вполне оценили бы в организации… не склонной отвергать таланты из-за отсутствия дисциплины.

Гоку хмыкнул. Сотрудники «Криэйче» старательно не называли ИСБ и, тем более, императорскую Семью, обходясь эвфемизмами. Даже название «Сегимару», похоже, было строго табуировано.

- Вот как, - задумчиво протянул Бентен, глядя почему-то на Неда.

- А дальше к команде должен присоединиться этот Недов гений. Честно говоря, не поднимись вся эта шумиха, да не будь Нед таким въедливым, этот кусок кода просто никто не заметил бы.

- И что было бы дальше? – спросил Бентен задумчиво, грея руки о свою чашку.

Брита вздохнул.

- Память бы отформатировали, развернули из архива, если у владельца такой есть, или даже развернули бы на другом роботе сходного класса. И никто никогда ничего бы не нашел. Но я все-таки думаю, что хотя бы у программиста это было что-то очень личное… слишком мизерный результат для таких усилий.

Гоку чуть не охнул и с опаской покосился на напарника – этот мизерный результат стоил им слишком дорого. Бентен был в порядке – наигранное смущение и наигранная восторженность схлынули, зато возникла увлеченность.

- Думаете, это была демонстрация? Вызов?

Нед уверенно кивнул, Долорес задумчиво покачала головой, выражая несогласие. С полминуты все молча пили чай, переваривая и строя версии.

- Вот черт! – Брита внезапно хлопнул себя по лбу. – Вот же я дурак! Секунду, господа, Лори…

Он сорвался с места и умчался куда-то в дальний конец лаборатории. Стены погасли, став обычными светло-бежевыми стенами, пустыми и голыми.

- Нед?! – окликнула Долорес. – Что там у тебя стряслось?

- Сейчас!

Новые схемы на стенах оказались на порядок сложнее. Брита бегом вернулся к столику.

- Я дурак. Я кретин! Я полный осел, честно. Ведь думал же, думал, особенно когда вы сказали, что такой талант мы должны знать!

- Нед!

Брита плюхнулся на свой стул и залпом допил чай.

- Так вы его знаете? - с подкупающе искренней заинтересованностью спросил Бентен.

- Нет. Но я уже слышал о нем. Видите ли, я поддерживаю связь с приятелями со старого места работы, из американского филиала в Сиэтле. Месяца три или четыре назад, когда я там уже не работал, у них тоже было несколько спорных случаев… ну, вы понимаете, со взломанными куклами. Они там были почти под ноль вычищенные. И мне тогда Бен, это мой приятель, мы работали вместе, присылал рабочие материалы, посоветоваться… И вот посмотрите сами!

Следующие пояснения точно понимал сам Нед. Однозначно понимала Долорес. И лучше всех понял Джайк.

- Он хочет сказать, что чувствуется один почерк. И я с ним, пожалуй, согласен.

###

-…итак, то, что в довоенные времена в нашем покойном Интернете называли форумами, тут называется сетевыми холлами. Впрочем, то, что мы страницами и сайтами называли – тут тоже холл. Потому что первую страницу с эффектом присутствия создал один дофига пафосный англоязычный программер. Какое-то время все радостно игрались в присутствие, трехмерную видео-запись и вот это все сплошь в реальном времени, но потом на наше с тобой счастье кто-то все-таки додумался, что текст – быстрее и придумал текстовое дублирование для архивов, сообщений и прочего такого.

Они вдвоем сидели в гостиной (как привыкнуть к тому, что у них есть гостиная?) перед развернутой сферой комма, помаргивающего огнями на своей стойке, что твоя техническая сигнализация в рабочем тоннеле. Сидели уже битый час, если не дольше.

Джонни вздохнул. Он не очень понимал, зачем Блэр ему взялся рассказывать историю местной сети от сотворения оной, но приходилось верить на слово и молча слушать, чтобы получить доступ к практике. После прогулки по виртуальной Катуге в сеть тянуло, как магнитом. Это было гораздо интереснее, чем пялиться в местный зомбоящик, который уже и телевизором-то не назовешь, а зомбирующие функции круче, чем дома. Это была почти настоящая свобода.

Рассказывал ящер довольно увлекательно, но больно уж долго.

За это время Джонни уяснил, что в сети есть: виртуальные брендовые шмотки, но за бабки, которых Джонни в таких количествах не дадут; виртуальные спортзалы и спортплощадки, как платные, так и нет; виртуальные курсы по обучению вообще всему, да, и сетевым примочкам тоже, но Джонни в таком возрасте с нулем знаний выглядит подозрительно; виртуальные холлы с живым присутствием… Ну, что есть рестораны где вполне можно пожрать – это он уже и так знал. Вот на холлах-то он и сломался.

- Что ты вздыхаешь, как буренка недоеная? Скучно тебе?

Заверять, что не скучно, было без толку. Соглашаться – тоже как-то неправильно. Впрочем, ответа, кажется, и не ожидалось.

- Ладно, сейчас будет веселее. Принцип первый: в сети все, буквально вообще все, может быть не тем, чем выглядит. Некоторые платят за то, чтоб на них отметка стояла, что они – настоящие люди, да еще именно те, которыми выглядят. Большинство забивает, но отличить человека от бота можно…

- От кого? – переспросил Джонни. Кажется, заскучав, он пропустил солидный кусок лекции.

- От бота, - терпеливо повторил Блэр. – Программного робота.

Понятнее не стало.

- Программы, - отмахнулся наставник., - короче, не бери в голову. Вообще, создавать ботов без отметки - незаконно, но чтоб это реальный криминал когда останавливало. Смотри сюда.

Блэр ткнул лучом пера в голосферу, где красовалось меню, показывая, где и как надо искать отметку бота.

- Принцип второй: не уверен и не понимаешь, что происходит, и где ты находишься – жмешь вот эту кнопку и валишь домой. Ну, проблюешься от резкого отключения разве что, не страшно.

- Ты про зомбирование через сеть? – Как раз на днях Джонни посмотрел довольно занятную программу, во вполне родственном его собственному мировоззрению параноидальном духе. И так и не смог понять, что это было – развлекательный ролик, научно-популярный или просто шутка.

- Нет, я про заблудиться к чертовой бабушке и залететь, куда не надо. Проблемы с законом нам пока совершенно ни к чему. А про зомбирование и убийства через сеть… ну, не то чтобы бред, но отнюдь не в таком виде, как в страшилках рассказывают. Гораздо скучнее и, главное, сеть для этого не обязательна. Вообще, из всех этих мифов самый правдоподобный – про мертвых эльфов.

Уж не сбрендил ли он, часом, сам-то сутками в сети сидя. Привидения - это-то уж точно полная чушь. В Полисе тоже было полно верующих в духи строителей и несчастных, заблудившихся в техничке. Этими слухами сам же Джонни в свое время успешно пользовался.

- Ты стебешься? – Осторожно уточнил Джонни.

- Ты просто пока не видел ни одного настоящего эльфийского сетевика, - очень серьезно ответил Блэр. – Это не совсем миф. Скорее – вопрос веры. Технически – это не так уж невозможно, как кажется нормальному трезвомыслящему реалисту. Эльфы, они и есть эльфы - в сети творят такое, что другим и не снилось.

Убийственная серьезность ящеру обычно была несвойственна, и Джонни даже встревожился, но тот уже сменил тему.

- А что правительства следят – так они тут и так следят, и эдак следят, и в сети следят, и оффлайн тоже следят. Так что – кристальная правда. Вернемся к криминалу. Так вот, что половина стоящего контента находится в даркнете, тоже не миф. Но ты туда не полезешь, любые намеки и заманчивые предложения будешь игнорировать, потому что если мне придется тебя оттуда доставать, я тебя сдам в ближайшую клинику, где тебя закатают в саркофаг и будешь там плавать в анабиозе до полного просветления. Потому что быстро сматываться оффлайн ты пока не можешь, а сматываться, если запалят, придется непременно и со скоростью визга. Это понятно?

Угроза была тоже совершенно серьезной, в нее сразу верилось, и это лишний раз убеждало, что чем бы ни был этот даркнет, туда лучше не попадать. Хотя хотелось чисто из чувства противоречия.

- Понятно. Да я и не рвусь, в общем-то, - примирительно ответил Джонни.

- Это хорошо. Потом сам свожу. Чтоб тебя не сильно чесало любопытством, немного поясню: помимо ценной информации, которую достать все равно может только сетевик, для непрофессионалов там нелегальная торговля и нелегальные развлечения… по большей части мерзкие. Да тут, в общем, и в легальной части половина контента – сплошное развлекалово низкого пошиба, плюс еще порнуха и еда. Тут можешь отрываться в полный рост, но свой бюджет планируй сам, не маленький.

Бюджет, да еще собственный, у Джонни появился не далее, чем вчера. Ящер показал ему его собственный счет, научил платить в сети и объяснил, как платить коммом оффлайн, не вызывая подозрений вопиющим отсутствием платежного чипа. Тут и выяснилось, что все это время зомбоящик Джонни смотрел не зря и теперь представлял, во-первых, порядок цен, а во-вторых – как прекрасен и удобен статус бывшего нерегистранта.

Блэр был настолько явно доволен всеми вышеперечисленными успехами, что сумма на счету оказалась довольно симпатичной. Откуда ящер берет местные деньги Джонни спрашивать никто не стал. Раз дает на прогулки в сети – значит, точно не последние.

- И что я должен делать? Ты же говорил, что нужно помочь.

Блэр хмыкнул и свернул обучающую программу.

- Ага, нужно. Ты попасись пока именно в этом домене, на городских площадках. Гуляй. Осваивайся. Наблюдай за местными. Заводи знакомства, только реального адреса и номера не давай, заведи виртуальный. Собирай сплетни. И смотри, где люди поведут себя странно.

- Да они все и всегда капец странные, а в сети особенно!

- А ты смотри, где еще страннее.

- Ну, хоть наводку дай какую-то, что искать, - взмолился Джонни. Кажется, вместо полноправного включения в загадочные драконьи дела его опять отправляли изучать местные обычаи. Нет, изучать там еще много чего, но, черт побери, этим можно заниматься бесконечно.

- Наводку дам. Холлы по пропавшим без вести. Там сидят родственники, всякие добровольные помощники, гражданские полицейские, заходят просто видевшие где-то кого-то, но поскольку попадают туда уже безнадежные висяки, чаще просто общаются. С твоим статусом тоже там часто пасутся, родню ищут.

- Понял, - кивнул Джонни. – Особо интересуют нашедшиеся, которые по возвращении заехали на дурку, потому что несут чушь, что были… не здесь?

- Молодец, уловил. Но и не нашедшиеся тоже очень даже нам с тобой интересны.

- Ага, если хотя бы двое в разное время пропали в одном и том же месте.

- Точняк. Ну, дерзай, - и Блэр протянул ему вожделенную «корону».

###

Посылка из Особого Отдела полиции Эдо, содержащая неведомым образом перепрошитый контрольный блок робота-охранника, поступила в комплекте с пояснительной запиской по делу, в которой чувствовался почерк Саймена Сивера, и коротким сопроводительным письмом. Второе было исполнено господином Аридзимой лично, и с формальной точки зрения подкопаться там было не к чему: его официальный стиль был безупречен, благодарности за оказанное доверие и содействие – уместными, а запросы – в меру скромными.

Несмотря на все вышеперечисленное, Амада был уверен, что чрезмерной почтительностью автор письма не страдал. Да и никакой почтительностью в принципе. Ну что же, прагматизм и трезвая уверенность в своих силах – стиль, которому и в ИСБ весьма симпатизировали.

Контрольный блок охранника в «Сегимару» не отдали, передав в лабораторию НИС ИСБ, где сейчас проверяли контрольные блоки остальных «взбесившихся» кукол. Это радовало. Только это и радовало, потому что больше радоваться тут было нечему.

Из материалов дела следовало, что как минимум роботы с Аогасима взломаны намеренно и целью взломщика было временно очистить остров от любопытных. Охранник должен был блокировать сотрудников биостанции в здании, ассистент старшего научного сотрудника – отсрочить прибытие полиции.

И все это – на фоне открывшегося портала и прибытии то ли двух, то ли трех лишних инсэнтов. Да еще этот чертов терминал в Сиэтле… Фразенхорф утверждал, что автономного портала там по всем расчетам нет и быть не может, но замеры Амада провел лично - напряженность И-поля зашкаливала. Не поля Мотоми, нет – поэтому первичный осмотр площадки и не вызвал подозрений по поводу ее пригодности для строительства. Именно И-поля.

След, раскопанный «Иронсан» тоже вел в Сиэтл. Может, дела и не связаны между собой, но, когда мироздание так явно куда-то указывает, лучше повиноваться.

Единственный человек, у которого можно было спросить совета, сейчас сидел в гостевом кресле уютной неофициальной гостиной при кабинете господина полковника и периодически подносил к лицу хрупкую чашечку, вдыхая упоительный аромат кофе.

Господин Лингвист Малого Двора, Токудайдзу-сенсей, любезно согласился прибыть для разговора лично, и сейчас, допивая свой кофе, как раз дочитывал дело. По мнению Амады, выглядел пожилой ученый уже неплохо, что позволяло надеяться, что проход в Беттенчи не навредил его здоровью необратимо.

Шеф сидел в кресле напротив, аккуратно положив расслабленные руки на подлокотники, и терпеливо ждал. Лишь знакомое еле заметное подрагивание краешка рта выдавало, что господин полковник не так спокоен, как хотел продемонстрировать.

Токудайдзу-сэнсей отставил свою чашечку и поднял глаза от голосферы.

- Действительно, все выглядит так, словно роботов взломали, чтобы обеспечить проход, - подтвердил он. На лице полковника отразились муки борьбы с чудовищной неловкостью, но отступать было не в его правилах. Спрашивать Господина Лингвиста об инсэнтских возможностях было неэтично, но необходимо.

- Токудайдзу-сенсей, - принц вздохнул и продолжил предельно мягко. – Как вы думаете, это мог сделать инсэнт?

Лингвист задумчиво подергал кончик своей длинной косы.

- О, не думаю. Выражаясь вашим научным языком - эти частоты инсэнтам недоступны.

Это было логично. Инсэнты могли взаимодействовать с гиперпрыжковыми двигателями – хороша была бы «Сегимару», если б сбой в гиперпрыжковом движении мог вызвать киборг, находящийся на борту. Частоты просто обязаны были различаться как можно сильнее.

- Значит, им помогали люди, обладающие специфическими навыками и специфическим оборудованием.

- Боюсь, что так, Ваше Высочество, - кивнул Господин Лингвист. – Боюсь, что так.

- Могли ли эти, лишние, прийти… ну, скажем, из Сиэтла?

Лингвист пожал плечами.

- Я не знаю, Ваше Высочество. У того портала много вариантов, но я никогда не был в Сиэтле и не могу сказать, является ли он одним из них. Господин Регент мог бы хотя бы описать, что он видит, а мне и это недоступно… не предполагалось, что я буду самостоятельно выбирать, куда мне перемещаться, - к радости Амады, горечи в этих словах не было. Господин Лингвист, похоже, примирился со своей двойственной природой и больше не страдал из-за нее.

А вот «господин Регент» пребывал в медик-части в стазисе, и планировалось, что он будет пребывать там, пока легкие не отрастут. Попросить медиков ускорить процесс было бы весьма неэлегантным способом самоубийства.

- Да, задать вопросы господину Сегарду мы сможем не раньше, чем через пару месяцев, - не скрывая сожаления, отозвался шеф.

- Увы, - отозвался лингвист и взял из вазы фиолетовый шарик моти, - к счастью или к несчастью, но сейчас он слишком глубоко спит.

- А что, - несколько оторопело спросил принц, слегка подаваясь вперед. – Раньше он спал неглубоко?

Изумление шефа Ичиджи мог понять: «Поцелуй Будды» в принципе не предполагал протекания хотя бы каких-то мыслительных процессов в оглушенном и усыпленном мозгу.

- О, да. Когда его только привезли. Его бурные эмоции доставили нам несколько неприятных минут, но медики быстро приняли меры.

- Бурные эмоции?

- Он был очень зол.

Амада не мог судить, насколько сказанное соответствовало действительности, но любом случае, просто сидеть и ожидать, когда проснется очень злой Иеро, означало упустить время. Особенно если предполагать сговор с какой-то общиной инсэнтов какой-нибудь корпорации, желающей сорвать джекпот и совершить революцию, объехав патент «Сегимару» на гиперпрыжковый двигатель. Попутно в ходе экспериментов обрушив вообще все hj-движение в Америке и Японии разом.

- Особый Отдел полиции предлагает продолжить расследование дела о куклах именно в Сиэтле, - сказал принц, снова откидываясь на спинку кресла.

Господин лингвист доел сладость и с деликатным проблеском юмора посмотрел на собеседника.

- Как вы думаете, Ваше Высочество, найдется ли повод пригласить этих милых юношей сюда? Поводов для моего визита в полицию еще меньше, а мне хотелось бы, раз уж улики указывают на участие инсэнтов, обеспечить их страховкой.

Щитом. Обеспечить щитом. Амада чуть не застонал вслух, досадуя, что не подумал об этом сам. Шеф, похоже, разделял его эмоции.

Токудайдзу-сэнсей поднялся и низко поклонился принцу.

- Если у вас больше нет вопросов ко мне, Ваше Высочество, я хотел бы отправиться домой. Время позднее, а путь до дворца не близок.

Оставшись вдвоем, исбэшники некоторое время сидели молча. Принц потер ладонями лицо и потянулся, насколько позволяли приличия в присутствии подчиненного.

- Ичиджи, если вы желаете – бар там…

- О. На работе? Это свежее предложение, сэр.

- Рабочее время закончилось три часа назад, - шеф порывисто встал и удивленно оглянулся на входящего в гостиную адъютанта с подносом в руках.

Лейтенант Кейдзи Амаде нравился. Он всего несколько лет занимал свою должность, но, несмотря на свою молодость, держал дела в шефа в безупречном порядке, а самого принца, склонного забывать обо всем в порыве увлекшей его идеи, в рамках железной дисциплины относительно режима работы, отдыха и еды. Вот и сейчас на подносе красовались две коробки рациона в соответствии с предписанными медиками протоколами питания для каждого из присутствующих.

- Ваш ужин, Иширо-сама, господин капитан.

Ранмару Кейдзи был скромен и вежлив, но отчего-то складывалось впечатление, что в случае отсутствия у шефа аппетита, его без церемоний накормят с ложечки. Это ощущение лишь усугублялось значительной разницей в габаритах – высокий и стройный полковник уступал своему адъютанту и в росте, и в размахе плеч. Впрочем, проверить свое предположение Амаде не удалось – шеф с азартом разорвал упаковку и впился зубами в сэндвич с тунцом, жестами приглашая Ичиджи не отставать. Ранмару сделал попытку отступить в сторону приемной, но был остановлен повелительным взмахом руки.

- А почему только два? Вы полагаете, лейтенант, что на вас требования медиков не распространяются? - С улыбкой уточнил принц.

- Сейчас принесу, сэр, - невозмутимо ответил Кейдзи и вышел.

Амада сдержал улыбку: шеф всегда считал себя очень демократичным.

###

До дома братьев Фелпс Брюс решил прогуляться пешком. Во-первых, пешие прогулки способствовали размышлениям, а обдумать было что; во вторых – не хотелось спугнуть шумом машины тех, кто, возможно, хотел бы избежать разговора. Хотя этих черта с два испугаешь. Сталкеры – пожалуй, самые безбашенные из мирных жителей, но Фелпсы и среди сталкерского племени выделялись.

Дороги в Китченере были особой гордостью и Сандры, и ее предшественницы (и ныне заместительницы) Марши. Никакой снегопад, никакая метель, никакой буран никогда не мог помешать энергичным хозяйственницам привести транспортные артерии поселка в порядок. Даже если для этого требовалось поставить на уши все дееспособное население. И недееспособное – тоже.

Поэтому к искомому дому на самой окраине Брюс добрался гораздо быстрее, чем ему самому бы хотелось. Он планировал на ходу покрутить в голове предстоящий разговор пару-тройку раз, посмотреть со стороны, увидеть изъяны и предусмотреть варианты, но оказался прямо у ворот в считанные минуты.

Мерфи, старший опоссум (вот же липучая кличка!), колол дрова на утоптанном снегу перед домом. Еще двоих нигде видно не было. Где находится четвертый, Брюс знал точно – в медчасти на базе. Отто называл его «одним из самых сложных случаев».

Увидев незваного гостя, Мерфи опустил топор и выпрямился, ожидая. Был он какой-то понурый, непохожий на бесконечно самоуверенного, шумного и лихого Мерфи Фелпса.

– Здорово, – поприветствовал его Баттлер.

– Здорово, коли не шутишь, – без особого энтузиазма отозвался Фелпс. Похоже, что никакие разговоры разговаривать он не хотел и надеялся, что Брюс просто мимо проходил и сейчас удалится своей дорогой. Ну, нет.

– Здесь будем говорить или в дом позовешь?

Мерфи как-то подчеркнуто аккуратно положил топор.

– Можно и в дом.

Внутри все было именно так, как следовало ожидать от хозяйства четырех холостяков, постоянно отсутствующих дома, да и накопленный к очередному обмену хлам не делал жилище уютнее. Какие-то тюки и расползающиеся коробки загромождали почти всю комнату. Видимо, даже ящики сколотить у опоссумов времени не было. По крайней мере, до сих пор. У той же Маришки Франк или у Браунов все хранилось не в пример аккуратнее.

Под окном обнаружился грубо сколоченный стол, за которым сидел Норман, такой же понурый, как и старший брат, занятый сортировкой полной миски гаек, шайб, болтов и прочего крепежа. Тоже ценность. Младшенький Фелпс, Колин, возился с развязанным тюком в дальнем углу, у печки. Единственный из всех, он не выглядел подавленным, но настроение братьев сказывалось и на нем.

Брюс поискал глазами, куда можно присесть, выбрал лавку почище и уселся без приглашения.

– Ну, что сидим, как пыльным мешком из-за угла стукнутые?

– Будешь тут стукнутым, – огрызнулся Колин из своего угла.

– Ты-то хоть помолчи уж, – немедленно заткнул младшего Мерфи.

– Да нет, лучше уж не молчи, – подпустив в голос ехидного веселья, парировал Баттлер. – Так себе история, парни. И чем быстрее я узнаю о ней побольше – тем легче все это будет разгрести.

Норман тяжело вздохнул и с досадой бросил какой-то болт обратно в миску, аж звякнуло, а Мерфи, растеряв прорезавшуюся, было, былую лихость и властность, тяжело плюхнулся рядом с братом на лавку.

– Да уж, дела у нас... Хью то ли жив, то ли нет уже. Люди волком смотрят – мол, это мы Сегарда заразили и что с ним вообще никто не знает. Будто мы вредители какие-то! Прямо, кто-то кроме нас разбежался по этим закопухам лазать и барахло там искать! Сразу всё забыли, а как с Форпоста семена везли – так всем сразу надо было!

В наличие у любого из Фелпсов совести, даже в зачатке, Брюс не верил. Может, и зря: Мерфи казался искренне расстроенным и раздосадованным.

– Жив ваш Хью, – успокоил Брюс. – И Сегард, на ваше счастье, жив. Но вот что я вам скажу: вернется он стопроцентно злющий, как собака, и лучше бы к этому светлому моменту всем ему рапортовать, что все ясно, во всем разобрались и все улажено. А то вы ж его знаете!

Все трое снова поникли. Видимо, знали. Интересно, что именно такого страшного они знали?

То, как самые отбитые обитатели Китченера боялись Лэнсера, Брюса изрядно веселило. Сам он полагал, что знает старшего друга значительно лучше. И что ничего прямо такого из ряда вон выходящего тот не сделает – ну, максимум, в морду даст. А то они по морде никогда не получали, можно подумать.

«Учись, школота! – говаривал Алекс. – Неконкретные угрозы страшнее! Имидж – это важно!»

– Да что ж тут уладишь-то! – вскинулся Норман, но тут же замолк, прижатый обратно к лавке тяжелой дланью старшего брата.

– Что ты хочешь узнать, – сухо спросил Мерфи

– А давайте-ка начнем с самого начала, – предложил Брюс. – Куда лазали, что там видели, что притащили, куда успели продать?

Вопросы братьям не понравились. И сильно. Не то чтобы Брюс не был уверен, что Лэнс уже успел спросить ровно то же самое, но стоило хотя б предположить, что все случившееся хоть немного повлияло на разговорчивость сталкеров.

Повисла тишина, нарушаемая только позвякиванием в углу, где разбирал добычу Колин.

– Лады, – наконец, решился Мерфи. – Были мы на Форпосте по осени. И ходил там упорный слух, что есть в Онтарио еще одно убежище, помимо нашего Полиса, и народу, мол, там никого, а припасов – прям на 10 000 человек.

– А еще молочные реки и кисельные берега, – кивнул Брюс. – И этакое сокровище никто из смельчаков за прошедшие-то годы не взял, непонятно, почему.

– Да мы тоже не поверили! Ну, сам посуди, на озере, мол, в Онтарио – это ж как за дикими гусями послать. А только деваться некуда – в Виннипеге ваши, в Гимли ваши, мелкие поселки давно пустые, даже Бэхом за годы уже подвыгребли. Ну мы и двинули в Онтарио, нам же ближе всех. Убежище, не убежище, а люди там жили, да плюс всякие там кемпинги да курорты, много не найдешь, но на безрыбье и рак – рыба.

Рассказывать Фелпсам о том, что, даже найдя что-то эдакое, рыться там самим решительно не стоит, было совершенно бессмысленно. Именно в рытье где попало и заключалась их профессия. Собственные сталкеры Брюса были точно такими же, просто то ли более везучими... то ли менее.

Так что Брюс просто поощрительно кивнул.

– Ну и прикинь, – встрял Норман, – нашли! Не убежище, конечно, и не на 10 тысяч рыл, маленький такой бункер. Чей-то частный, для богатеев, видать. Аккурат на Уайт Оттер. Не врали, получается, про "Там, на озере" – даром, что озер этих тыща, мы по берегам-то от души пошарились.

– Как нашли-то?

– Не поверишь, – хмуро ответил Мерфи. – Случайно, считай. Уже обратно двинули, да недалеко от берега в яму заехали, пока враскачку выбирались – чуть всю машину не провалили. Выехали, посмотрели – а в дыре пустота, да не камни, а бетон виден. Ну и ничего такого мы и не делали. Посветили, а там ящики, коробки, и банки брошенные валяются, часть поржавела уже. Вон, глянь!

Повинуясь кивку старшего, Колин кинул Брюсу самую обычную банку тушенки. Эта была не ржавая, не вздутая, сохранилась даже этикетка с пятнистой коровой.

Брюс повертел банку в руках. Точно таких же он видел тысячи, но эта ему чем-то не нравилась. Говядина тушеная, год выпуска, срок годности, масса нетто – все как обычно. И корова точно такая же. Консервы для армейских складов до войны поставляли русские – такую породу разводили в России.

– Да ешкин же кот, – пробормотал Брюс, перечитав этикетку еще раз.

Корова была такая же. Банка была такая же. А вот русского текста, на привычных банках дублирующего английский, на этикетке не было. И место выпуска, сложный для англоговорящих адрес "улица Талалихина" и сама марка "Микоян" – были написаны неправильно. Точнее, наоборот.

Вспомнилась пространная лекция Алекса, ровно над такой же банкой, в полевом лагере ровно посреди болота Дельта Марш, о правильной транскрипции и баранах, которые отвечали за этикетку. На этой этикетке ошибки, так раздражавшей инженера, не было.

– Хорошая добыча, – кивнул Брюс. – Открывали? Пробовали?

– А то! – ответил Колин, опередив братьев. – Отличный тушняк! Ржавые не трогали, консервой травануться – хуже некуда, а такие вот, целенькие, всю обратную дорогу подъедали.

– Такого никогда не ел раньше. Разве что постно больно, жира почти нет, – добавил Норман.

– Это где ж это видано – тушняк, да чтоб без жиринки, – усомнился Брюс.

– Это что, – продолжал болтать Колин. – Там и рыбные были, и крупа всякая – только крупе-то как раз хана, все мешки поплесневели. В общем, всякой еды – завались. Так вот, рыба в банках без костей была, прикинь?

Мерфи сурово зыркнул на разболтавшегося братишку, и Колин замолчал. А жаль.

– Для кого-то богатого, по спецзаказу, небось, тарили, – проговорил Норман задумчиво. – Только когда началось, похоже, не помогло им богатство.

Это могло объяснять отличия в этикетке: надо же было производителям и поставщикам как-то различать партии "для всех" и "для избранных".

– Ладно, – кивнул Брюс. – Едой вы разжились. Добыча ваша, честная. А чем еще прибарахлились?

Все трое снова замолчали, переглядываясь и подавая друг дружке какие-то знаки.

– Парни, вы только дурочку мне тут не включайте, – предупредил Брюс. –  Если что уйдет налево, все равно ведь узнаем.

– Медицина там еще, – неохотно сознался Мерфи. – Приборы всякие. Но это мы не трогали – хотели потом вашим показать.

– Посуда еще, – снова встрял Колин. – Но вся пластмассовая. Прикольная такая: смотришь, вроде, стекло, а не бьется, хоть кирпичом стучи. Из-под бетона тарелочку достаешь, полой протер – а она как новенькая. В цветочек.

Вот это уже реально пахло керосином.

– И где?

Норман махнул рукой в сторону груды коробок.

– Да не разбирали еще...

Показать они хотели, как же. Зассали непонятное трогать, так и откинуться недолго. И другим по той же причине не загонишь. Показать-то, может, и показали бы... только тому, кто больше пообещает.

– Еще что? – Брюс поймал себя на том, что злится. Возишься с ними, возишься, защищаешь, за бандами по лесу носишься, кормишь в голодный год, мотаешься в тропики за фруктами, когда их всех цингой накроет, а чуть полегче стало – сразу «табачок врозь». Вот уж точно – «мирные жители». – Что я из вас как клещами по слову тащу? Всё сюда несите и показывайте. Вообще всё.

Лица у всех троих синхронно погрустнели. По всей видимости, оспаривать его право вот так взять и забрать драгоценную добычу, даже Фелпсам в голову не приходило.

– Да не ссыте, не заберу, – рявкнул Брюс.

Норман почесал в затылке.

– Да ничего там особенного! Мелочевка всякая. Несколько лезвий, хороших, из нержавейки, батареек коробка...

Брюс многозначительно постучал ладонью по столу. Батарейки, как же! Кому нужны севшие и наверняка потекшие батарейки двадцатилетней давности, а то и постарше? Разве что на грузила, так это и поближе найти можно. Или в Полис на переработку, но из такой дали тащить невыгодно.

Колин поднялся с пола и исчез за дверью в чулан, Мерфи встал и зарылся в узлы и коробки.

– Вот батарейки.

Коробка брякнулась перед Брюсом на стол и почему-то не порвалась.

– А посуда – вот.

Рядом с коробкой мягко приземлился рогожный мешок.

– Нахрена вам батарейки-то... – проворчал Брюс, заглядывая в коробку. Там действительно оказались обычные батарейки, формата ААА, которым уж точно давно приснился полный писец. Самая бесполезная вещь в округе, а то и опасная – по крайней мере, если у тебя нет маленького заводика по переработке электролита.

Выглядели они такими же сохранными, как и тушенка.

Брюс натянул  снятую на входе перчатку и взял в руки одну. Странно, даже не потекла.

– Так они работают! – с торжеством выпалил Колин.

Баттлер уже сидел, и только поэтому не упал, где стоял. Работающие щелочные батарейки? Лежавшие все это время черт знает где? Если бы братья Фелпс не были такими… опоссумами, бежали бы без оглядки от этого места и Лэнсу в ноги падали, чтоб разобрался, что за чертовщина!

– Я заберу батарейку и посуду. И еще от коробки от этой кусок. Верну. Ну, если в них никакой хреновины поганой не затесалось, конечно.

Возражений не последовало. И на лицах всех троих читалось совершенно искреннее облегчение, Мерфи даже повеселел.

Уже в дверях, Брюс обернулся.

– И пока я или Лэнс добро не дадим – никому ничего не продавать!

– Да уж не совсем дурные, – кивнул старший Фелпс.

При виде чудесной нервущейся коробки, небьющейся посуды и целехоньких двадцатилетних батареек никакой радости Баттлер не испытал. А «медицина» с «непонятными приборами» наводила на мысль, что раскопали опоссумы не бункер, а лабораторию. И как бы не из этой лаборатории и вирус взялся.

Мысль про грипп осенила Брюса новой идеей. Едва отойдя подальше от дома сталкеров, он выпростал из рукава надетый повыше комм и ткнул в строчку с именем Отто. Медик отозвался почти мгновенно.

– Чем могу вам служить?

– Отто, – Брюс задумчиво огляделся. – А что бы вы сделали, если бы я сказал, что у меня в руках потенциальный источник заражения?

На крохотном экранчике комма немедленно вспыхнул значок «Запрос геопозиции». Ну, хорошо не голограммой: Брюс спиной чуял, что сталкеры все еще наблюдают за ним из окна. Может даже в бинокль. Он хмыкнул и нажал "подтвердить". В этом японец был совершенно предсказуем.

– Чтобы прислать к вам группу, мне нужно разрешение со стороны базы, но сразу после разрешения я попрошу Митико прилететь к вам, – пояснил медик. – Со всем необходимым для проведения анализа.

Тактичность, с которой Отто обошел скользкую тему невозможности самостоятельного перемещения Брюса до базы, была чем-то даже трогательна.

– Ну, тогда поторопитесь, что ли, – отозвался Брюс. – Что-то передумал я с этим добром домой затаскиваться. А тут сегодня что-то не жарко.

Глава 8

Кора хмуро оглядела высокого длиннолицего блондина в голубой медицинской форме и снова перевела взгляд за стекло бокса. Или не стекло? Черт тут отличит местные экраны от стекол. В принципе, все в этом мире Коре обычно нравилось – и экраны, и небоскребы, и море, и медики, и, особенно, шоколад. Но не сегодня.

За стеклом-экраном-черт-знает-чем-еще располагалась комната, в которой ничто не указывало на больницу. Но здесь ее все равно называли боксом. В боксе, на единственной кровати, спал Лэнс, и Кора всерьез нервничала. Видела она его спящим и не просыпающимся, и что-то после двух месяцев лечения не заметно изменения ситуации!

– Почему мы не там, с ним? Или, хотя бы, почему вы не там? – требовательно спросила она.

– Потому, – спокойно и невозмутимо ответил блондин, – что лично я предпочитаю просыпаться без нависающих надо мной посторонних лиц. И делаю допущение, что это общее предпочтение. А за его показателями мы прекрасно можем следить и отсюда.

– Это я-то ему посторонняя?! Такое предположение возмущало до глубины души.

– Вероятно, нет. Но, тем не менее, прежде чем он проснется окончательно, вам придется подождать. Если хотите, посидите вон там, – и Ланберг указал в сторону маленькой комнатки с уютными креслами. Такие в здании ИСБ встречались буквально повсюду, непонятно, зачем.

Кора хотела уже, было, послать его к черту, но медик примирительно добавил:

– Там есть кофе и шоколадки. Поверьте, когда начнется что-нибудь интересное, вы сразу об этом узнаете. Стекло бокса стало матовым, а Ланберг уставился в висящие перед ним полотнища голограмм с цифрами и графиками. Кора вздохнула, подавила рвущееся с языка ругательство и послушно удалилась, не желая его отвлекать: нажмет еще что-нибудь не то, ну его к черту.

###

Стоило только открыть глаза и стало понятно – он где угодно, но точно не дома. И, судя по рассеянному приятному освещению, источников которого в обозримых окрестностях не наблюдалось – даже не в Полисе.

"Все-таки прошли", – отметил Иеро про себя и сел. Кровать была подозрительно удобной, слева от нее обнаружилось фальшивое окно – экран, на котором раскачивались под легким ветерком цветущие деревья. Кроме медик-части ИСБ это место просто нигде не могло находиться. Даже в медик-части Особого отдела, в которой Лэнсер пришел в себя в прошлый раз. В гробу он видал такое дежа вю, но что уж теперь.

В ногах кровати зачем-то сидели две очень качественных голограммы больших кошек. Гепард и то ли черный леопард, то ли ягуар, Лэнсер их всех все равно видел только в учебнике зоологии за пятый класс.

Левая, черная, голограмма лениво зевнула, показав солидные клыки, и встала.

– Bordel de merde, – высказался Лэнсер. Кошка была настоящая. Впрочем, зевнув, она поднялась на ноги и неторопливо потрусила вон из комнаты. Дверь бесшумно открылась и закрылась за животным.

Гепард остался сидеть, чутко подрагивая ушами. Некстати вспомнилось, что гепарды, кажется, развивают скорость до 120 километров в час. Так что если животному что-нибудь не то взбредет в голову…

Не взбредет, стало понятно как-то внезапно, и даже не потому, что это ИСБ, помешанная на высоких идеалах гуманизма (почти всегда), а просто потому, что данный, конкретный, гепард совершенно безопасен. И вообще мил и безобиден. И находится здесь исключительно с самыми добрыми намерениями. Никаких объективных данных об этом не свидетельствовало – исключительно субъективные: опасности не ощущалось.

– Они тут конкретно с дуба рухнули? – обращаясь к гепарду, спросил Лэнсер и встал с кровати.

Зверь издал нечто среднее между фырканьем, чириканьем и лаем.

– Вот и поговорили.

Беглое обследование себя, любимого, показало, что никаких видимых швов, электродов, трубок, повязок и прочих милых сюрпризов, которых можно было бы ожидать от ИСБэшных медиков, не видно, что, конечно не означало, что всего этого нет или не было вот буквально на днях: от этих всего можно ожидать. Каких-либо неприятных ощущений тоже не было. Беглый осмотр комнаты выявил, что кроме гепарда в комнате никого и ничего нет. Больше осматривать было нечего.

Как раз тогда, когда Лэнсер обдумывал, не попробовать ли выйти через дверь, как нормальные люди, даром, что голышом, гепард встал и подбежал к стене рядом с окном. Предсказуемо, в стене открылся небольшой шкаф. Похоже, животное тут было все-таки не просто так.

В шкафу нашлось несколько полных комплектов одежды – от белья до обуви. При ближайшем рассмотрении оказалось, что почти все это – разновидности формы ИСБ и все – нужного размера. А вот еще одна стопка, лежавшая в сторонке, в ИСБэшном шкафу находиться была не должна. Форма Экспедиционного корпуса. Один комплект точно перекочевал из дома в Китченере: вылинявший, потертый, и, что греха таить, местами заштопанный. Второй был новехонькой репликой, стопроцентно из местных материалов. Решив не шокировать местных рваниной, хоть бы и привычной, Лэнсер выбрал реплику формы и, наконец-то, оделся.

Одевшись, пилот на всякий случай пошарил по карманам – ничего.

Гепард снова чирикнул, привлекая внимание. На еще одной, только что открывшейся, полочке лежали личные вещи: все тот же планшет с оборванным ремешком, который так никто и не удосужился починить за все время путешествий по маршруту "Эдо – Беттенчи – Эдо" и комм. Не абстрактный новый комм, а собственный, Лэнсера, тоже побывавший в Беттенчи. Кто-то знал, где и что взять из того, что просто необходимо привезти. Свои позаботились.

– Спасибо, – поблагодарил Иеро то ли кота, то ли неведомого помощника.

Гепард еще раз чирикнул и неторопливо вышел за дверь.

Комм был заряжен и показывал наличие новых сообщений. Вообще, в Беттенчи коммы не работали. Точнее, работали, но только когда на территории базы болтался какой-нибудь исбэшный транспорт. Так что последнее сообщение Лэнсер получал от Стэна перед тем, как вести домой Аико и Отто. Если дата на комме была верной – два с лишним месяца назад.

Это тоже было от Стэна, недельной давности. И не текстовое сообщение, а полноценная запись. Минут на пять. Только оценив длительность послания Лэнсер сразу понял, что ничего хорошего он не услышит.

Шеппард был мрачен и серьезен. Судя по пейзажу на заднем плане, сообщение он записывал на Аогасима. В кадре виднелись "Омега" и почему-то "Аза", взлетно-посадочная полоса (оперативно они отстроились) и дальше – здание станции. Или теперь уже не станции, а лаборатории?

Ну, по крайней мере, Стэн был жив, здоров и не кашлял. Что не могло не радовать. Округ "Виннипег" мог с большим или меньшим трудом обойтись почти без всех – но не без Стэна.

– Привет. Твои японцы обещали, что ты это сообщение получишь сразу, как они закончат с лечением, то есть, примерно через неделю, – Стэн почему-то скривился. – Дать нам знать, что ты очнулся, они не смогут, пока кто-нибудь из нас не прилетит туда или обратно. Не ты.

– И почему это вдруг не я? – вслух спросил Лэнсер, прекрасно понимая, что ответа все равно не получит. Уж точно не из-за отсутствия «Дэйты». Практика показала, что пройти портал можно и на флаере, в конце концов. Стэн вопрос предвидел.

– Эпидемию общими усилиями благополучно купировали, – продолжил Стэн. – И усилий этих было приложено столько, что мне категорически не хотелось бы оставаться в долгу.

Ну да, конечно. Любимый пунктик… может, и правильный, но ужасно непрактичный.

– К тому же, я посоветовался с твоим лечащим врачом… – Стэн снова почему-то скривился.

Лечащим врачом? Вот сейчас Иеро испытывал острое желание остановить запись и пересчитать все свои кости – на месте ли. Стэн сдал его Эмилю Ланбергу. Тому самому, который спал и видел, как бы заменить в организме пациента все, что ему не нравится. Можно только представить, что он там натворил, дорвавшись. Понятно, с чего это Шеппард мордой дергает: Ланберг в приступе энтузиазма производит пугающее нормального человека впечатление. Этакий маньяк наоборот.

– Короче, – продолжил Стэн, зачем-то оглянувшись на ARK'и. – В ближайшие полгода он очень хотел бы контролировать твое состояние, потому что хоть и редко, но бывают осложнения. Он меня очень основательно убедил, что всё может плохо кончиться, если в такой момент у тебя не окажется доступа к нормальной медицинской помощи. В Китченере сейчас сидит Брюс, отчеты от него и от Сандры тебе кто-нибудь возить будет, регулярно, я обещаю. И Баттлер даже будет пинать ее, чтобы она их составляла. Первые два прикладываю прямо сейчас, найдешь на комме.

Лэнсер все-таки остановил запись. Он был стопроцентно уверен, что знает, что Шеппард скажет дальше. Нежелание оставаться в долгу, страшилки от Ланберга и настойчивые просьбы ИСБ предоставить им консультанта, несомненно, подсказывали Стэну идеальный, по его мнению, вариант решения проблемы. Очень логичный, практичный и очень выгодный всем сторонам. К тому же Сандра Макги любила Стэна Шеппарда примерно как собака палку и контактировать они старались как можно реже. Так что обещание получать от нее отчеты основательно смахивало на подслащивание пилюли – свое нежелание становиться тем самым консультантом Лэнсер озвучивал раз двадцать, с аргументами и без, Стэну, Аико, Алексу и всем прочим заинтересованным лицам.

Лэнсер запустил запись снова.

– На эти полгода ты переходишь в их распоряжение на тех же основаниях, на которых сотрудничал с ними до этого. Это приказ. Если ты хочешь что-то обсудить – обсудим, когда увидимся. Мне придется довольно часто здесь бывать и после того, как ты проснешься.

– Je t’emmerde… – пробормотал Лэнсер. Догадка оказалась правильной, но приятнее от этого не становилось. И послать Стэна к черту очно возможности не было – такой способ общения позволял ему не выслушивать возражения. Хотя, по большому счету, возражать было и нечего. Приказ есть приказ, и сейчас ситуация не была настолько критичной, чтобы снова изыскивать лазейки или задействовать тяжелую артиллерию. Хотя и отвратительной донельзя.

И было очень много всего, что надо было попросить срочно сделать, раз уж Лэнсер временно сам не сможет. Прежде всего, узнать, откуда Фелпсы притащили ему эту заразу. Если, конечно, этого не найдется в пресловутых отчетах. Представив, как формалист Шеппард задолбал несчастного Брюса с их составлением, Лэнсер почувствовал себя обязанным прочитать их как можно скорее.

Дверь снова открылась.

– Доброе утро, – приветствовал пациента Эмиль Ланберг. – Ваше плохое настроение имеет под собой объективные причины?

Очень, очень вовремя.

– А вы как думаете? – Лэнсер надел комм на запястье. – Вы хоть понимаете, что натворили?

###

Гирэй вбежал в кабинет, и уютно развалился на ковре.

– Да, да, – Сэйто, откинувшийся в кресле, наступил носком туфли на кончик нервно подергивающегося хвоста. – Он тебя прекрасно понял. Кто бы сомневался, что он такой же эмпат, как ты и я. Но я, кажется, ясно велел убраться из палаты до того, как Иеро очнется.

Гирэй чирикнул.

– Ну, конечно, не испугался. Если б ты понимал, что именно он сказал, когда вас увидел, такого радужного настроя у тебя бы не было. Сээнити уже побежал к Иширо?

Гепард фыркнул и отвернулся.

– Нет, – Сэйто открыл глаза и поднял голову с подголовника. – По крайней мере, пока он сам не захочет.

Комм запищал. Сэйто не любил ставить музыку на сигнал вызова – считал, что это отвлекает, поэтому все его коммы по умолчанию вроде бы одинаково пищали, вне зависимости от того, чей вызов. Только Гирэй знал, что на самом деле тональность писка всегда разная.

– А вот и Иширо. Да? – Сэйто откинулся обратно на подголовник.

Утром он чуть не поссорился с Эмилем из-за запланированных сроков пробуждения Иеро. Эмиль стремился оттянуть этот светлый миг до тех пор, пока здоровье пациента нельзя будет признать идеальным по всем канонам. В чем-то он был прав и обычно именно так и поступал. Но ведь это не Эмилю день за днем действовала на нервы почти вся многочисленная родня. Когда нетерпение начали выражать уже и старшие братья, Сэйто не выдержал и посоветовал заместителю отставить перфекционизм в сторонку. Мотивировав тем, что, во-первых, совершенства в мире нет, а во-вторых можно отдать любой из зарезервированных органов на холодец, побившись об заклад, что проснется Иеро все равно в отвратительном настроении, так что скандала в той или иной форме не избежать, и это подтвердит любой из занимавшихся составлением профиля консультанта психологов.

После этого договориться о присутствии в палате котов, раз уж обоим полковникам, как носителям эльфийских генов, путь туда заказан до завершения исследований, было уже проще простого.

Комм, отзываясь на голос владельца, открыл голо-сферу. Иширо выглядел… как Иширо. То есть, как полковник Иширо, известный всей ИСБ как хладнокровное и непоколебимое существо, обладатель ледяного спокойствия и кучи обыгрывающих его прозвищ, а не как любимый младший брат.

– Если тебя это интересует, я тоже еще не видел Иеро, – флегматично предупредил Сэйто. – Зато невольно прослушал послание, оставленное Иеро его командиром. Занимательнейший человек этот господин Шеппард…

Именно Иширо, то сдержанно, то уже не очень, в той или иной форме, все эти два месяца просил позволения как-то ускорить процесс. Все трое старших братьев и Императрица-мать отлично понимали, почему: на Иширо даже не давили, его просто попросил американский друг и коллега. Эслав Сенкрайн нечасто досаждал высокорожденному другу просьбами. Точнее – вообще никогда. А значит, ситуация там была действительно неприятная.

– Сээнити сообщил, что пробуждение прошло успешно. И утверждает, что никаким гриппом там больше не пахнет, – младший брат был сдержан и холоден, словно заранее настраиваясь на отказ и готовясь отстаивать свою точку зрения.

– Если тебя интересует, почему мы все еще не можем контактировать с Иеро, то я с минуты на минуту жду от Эмиля результатов, которые можно получить только от пациента в сознании. Как только он подтвердит безопасность такого контакта – можешь забирать своего консультанта. Если, конечно, не хочешь дать ему время освоиться и пообщаться с друзьями и хочешь сразу осчастливить работой.

Иширо расслабился. Сэйто перевел взгляд на экран мониторинга: ничего экстраординарного в медик-части не происходило, вот Эмиль, сказав что-то пациенту, поднял руку с коммом. Комм Сэйто снова запищал. На одну восьмую тона выше.

– Ну вот. – Голосфера разделилась. Изображение Ланберга в той же палате заняло вторую половину. – По результатам исследований я установил, что мой пациент больше не представляет инфекционной опасности. Ни для эрифу, ни для кого бы то ни было еще.

###

Новости от Ланберга были ровно такими, какими ожидались. Он вообще имел свойство оправдывать самые неприятные ожидания.

– Что-что вы сделали с моими легкими? – переспросил Лэнсер. Нет, он прекрасно понял и с первого раза, но паршивых новостей и так было достаточно, а эта могла вывести из равновесия даже Будду. Очень хотелось вот прямо сейчас закатить безобразный скандал. По идее, конечно, Шеппарду, но он-то как раз был вне досягаемости. Даже интересно: Стэн специально подгадывал или само так получилось? Хотя подгадывать специально такие вещи ниже его достоинства, мог бы – он и в лицо сказал бы то же самое. Идеалист хренов.

Врач кротко вздохнул и повторил:

– Реплантировали. Заменили вашими же органами, выращенными заново.

– И кто вам это разрешил?

– Ваш командир, как лицо, ответственное за вас в случае вашей недееспособности.

– А разбудить меня и спросить?

– Это подвергло бы вашу жизнь опасности и усложнило дальнейшее лечение.

– А можно я как-нибудь сам буду решать насчет своей жизни, опасности и комплектности органов?

– Можно. Но решать этот вопрос вам стоило заранее и с господином Шеппардом.

Да уж. Стэн на мелочи не разменивался: косячить – так по-королевски. Кто-нибудь из них вообще подумал, что даже по истечении полугода может оказаться, что дышать этими подменными легкими можно только стерильным воздухом под тремя кондиционерами и Лэнсер прилипнет здесь на веки вечные? Видимо, нет. Это не говоря там про всякие экспедиционные глупости вроде личной неприкосновенности и права распоряжения собственным телом. И, главное, как ловко все провернули, умники – обратно уже не отыграешь.

Именно потому, что уже ничего не вернешь, даже ругаться с Ланбергом бесполезно. Только сделать себе пометку на будущее: пользоваться исбэшными аптечками с огромной осторожностью, при всей их кажущейся полезности. А то в следующий раз можно очнуться еще без чего-нибудь жизненно важного. Если вообще проснешься, конечно.

– С Шеппардом так с Шеппардом. – согласился Лэнсер.

Обсуждать эту тему с Шеппардом, на самом деле, смысла не имело все по той же причине: исправить все равно ничего нельзя. Где-то на задворках сознания Лэнсер ловил пугающую его самого мысль, что он больше не сможет так безгранично доверять не только ИСБэшным приборам, но и собственному командиру. А это очень скверно.

Ланбергу Лэнсер в любом случае доверял гораздо меньше, чем Стэну. И даже меньше, чем своим подопечным «мирным жителям». И не потому, что этот, конкретный врач был чем-то плох. Ему вообще не нравился статус местных медиков, как инстанции, которой требуется безоговорочно подчиняться и которая не принимает возражений. Не то чтобы Лэнсер считал, что они могут ему намеренно навредить, нет. Этого ИСБ точно не допустит. А вот всемогущество и вездесущесть раздражали. Но в ближайшие полгода деться от этих медиков, и, скорее всего, от Ланберга лично, будет неизбежно некуда. За неимением буддистского спокойствия оставалось только практиковать христианское смирение – дисциплину, в которой Лэнсер никогда не был силен.

Задумавшись, он пропустил мимо ушей добрую половину лекции о том, как именно проводятся такие операции на легких и почему они безопасны и имеют минимум неприятных последствий, сконцентрировавшись на словах врача только когда речь пошла о временных ограничениях и графике дальнейшего обследования.

Тут, для разнообразия, сюрприз оказался приятным. Временные ограничения включали в себя не так уж много, а дальнейших обследований не планировалось вовсе: вместо них предполагался постоянный удаленный мониторинг состояния. И нет, заверил Ланберг, не давая повода продолжить спор, ни разговоры, ни действия, ни местонахождение он отслеживать не собирается. Его интересуют исключительно жизненные показатели. Вспомнив ленты антропометрии, которыми пользовались киберы, Лэнсер снова собрался было возмутиться, но врач и это предусмотрел и шанса ему не дал: датчик был один, маленький, и приклеивался у основания шеи, после чего о нем можно было забыть. Хорошо еще, что не вводился подкожно или не был оставлен где-нибудь внутри во время пресловутой замены легких.

Определенно, христианское смирение сейчас бы очень, очень понадобилось. Но чего нет – того нет. А вот выдержка быть обязана. Поймав себя на том, что прямо-таки выискивает повод для скандала, Лэнсер глубоко вздохнул, взял себя в руки и спокойно спросил:

– Я могу идти?

– Конечно, – ответил Эмиль. – Тем более что вас уже ждут.

###

Вопреки опасениям, ждал его не кто-нибудь из НИС ИСБ, а Кора, собственной взъерошенной персоной. Она сидела в одной из гостиных медик-части, над практически пустой коробкой из-под конфет и при виде друга спешно дожевала очередную конфетку, торопясь поздороваться. Лэнсера Кора рассматривала так внимательно, что ему захотелось еще раз перепроверить, не пришил ли Эмиль ему что-нибудь лишнего.

– Все на месте? – поинтересовался Иеро. – А то черт знает, что им Шеппард еще разрешил.

Кора фыркнула и разулыбалась. Количество фантиков на столике перед ней немного тревожило – то ли просто дорвалась до сладостей, а то ли всерьез перенервничала. Скорее, второе. Значит, не все так гладко, как намекал Шеппард в своем сообщении. Очень интересно будет посмотреть эти хваленые отчеты и попытаться понять, что Стэн велел оттуда вычеркнуть.

– Ты б себя тогда видел – тоже бы все разрешил.

– Не факт. Ладно, я так понял, что волею командирской я тут прилип минимум на полгода – если что и отвалится, приклепают обратно. Чего нервничаем?

Лэнсер уселся на диван напротив подруги и тоже потянулся за шоколадкой. Сладкого, на самом деле, не хотелось, но другой еды не было и выяснить, что к чему, было нужнее, чем идти искать пропитание в недрах Большой Тройки. Даже если предположить, что это знакомый сектор, и он не заблудится к чертям собачьим.

– Занервничаешь тут! Ты этого… который твой врач, видел вообще? А вообще, сегодня сюда должна была Мелисса лететь, а не я. Ну и надо бы вернуться раньше, чем Шеппард хватится. Кстати, я теперь должна Мелиссе коробку конфет, а Алексу – пакет кофе.

– Что-нибудь придумаем. А Шеппарду можешь передать, что я был страшно зол, разговаривал исключительно на квебекском матерном, а на закуску сказал, что раз он так много на себя берет, то и ответственность за все, что дальше случится, несет только он сам. Это его мигом отвлечет от твоих шалостей!

Нагружать подругу своими реальными опасениями, и, тем более, печалями по поводу сложившейся ситуации Лэнсер не стал. Незачем. Не хватало еще, чтобы она тоже решила закатить командиру скандал, с ее-то темпераментом, да и разругалась в хлам.

Кора развеселилась окончательно.

– Непременно передам. Да он башку себе сломает, пытаясь сообразить, что ты имеешь в виду и что такое тут должно случиться.

– Вот и пусть ломает. А то пусть прилетает, я ему на пальцах популярно объясню… может быть.

Иеро уставился на фантик, соображая, что привлекло его внимание. Где-то он уже видел именно такие конфеты. Завернутые в тончайшую бумагу без малейших признаков названия или логотипа производителя. Память услужливо подогнала картинку: кофейный столик и такая же коробка между чашками. Кора без счета поедала конфеты, подаваемые как минимум одному японскому принцу. Бумажка, небось, была ручной работы, и эта кучка на столе стоила как годовой бюджет Китченера.

Странно, что еще сам принц не нарисовался, хотя бы и в лице своего адъютанта.

– И где ты планируешь добывать конфеты для Мелиссы, – со смешком уточнил Лэнс у подруги.

– Вообще-то я думала, что это ты мне скажешь, где их тут добывают! И кофе тоже.

А почему бы и нет, собственно?

– Пошли, – Лэнсер решительно поднялся с дивана. – Добудем все, что надо... и еще кое-куда заглянем.

Собственно говоря, чтобы добыть взятку для Кориных соучастников, ходить-то никуда было и не надо. Но прежде, чем попасть в орбиту бурной деятельности очень заинтересованного господина полковника, Лэнсер хотел навестить еще одного дорогого друга. «Дэйту».

###

Сектор оказался все-таки знакомым, и дорогу в ремонтный блок Лэнсер нашел без проблем. Заинтригованная Кора даже вопросов не задавала, пока они не оказались на галерее над огромным залом, где внизу покоились останки самолета… хотя на данный момент – не такие уж и останки. За прошедшее время исбэшники продвинулись на удивление далеко. Будто кто-то от души снабдил их информацией. И кто бы, черт побери, это мог быть, подумал Иеро, наблюдая как над дальним столом, над стопкой чертежей склонились сразу четверо, один из которых был огромный, ярко-рыжий, и в темных очках даже в помещении.

– Елки-моталки! – воскликнула Кора. – Ты ж говорил, ее больше нету!

– А? – Лэнсер рассеянно обернулся. – Ее и нет. Это просто корпус – бортовой комп в мелкие клочья.

Джайк поднял голову, безошибочно обнаружил их на галерее и помахал рукой – спускайтесь, мол.

– Ну, выглядишь лучше, чем мог бы, – заметил Саймен. – Госпожа Клеменс, рад видеть вас снова. Как вам?

Он жестом указал на стоящий в отдалении самолет. ИСБэшные инженеры тактично удалились в противоположный угол огромного помещения и при всем желании не смогли бы ничего услышать.

– Похожа на настоящую, – деловито кивнула Кора. – А если мы сюда залучим Алекса, то сто процентов он ее оживит. Но его сложно будет уболтать, тем более, надолго.

Лэнсер хмыкнул.

– Алекс, конечно, снабдил меня бэкапом. Но, во-первых, этот бэкап в Китченере, а во-вторых – было бы на чем его разворачивать.

Кора закатила глаза, изображая взрослую серьезную женщину, уставшую от бестолковых мальчишек.

– Бэкап у тебя в планшете, лежит, между прочим. Мы с Брюсом специально диски собирали по всему дому.

Лэнсер немедленно полез в пристегнутый к поясу планшет. Диски были там. Надписанные корявым почерком старшего инженера базы и с накорябанной на грязном куске картона инструкцией, все как он оставил у себя на столе.

Вся затея с ремонтом «Дэйты» внезапно, но решительно переставала быть безнадежной.

– Осталось метнуться туда и обратно и добыть чистый комп. Который Шеппард хрен разрешит взять, потому что секретность и паранойя во все поля.

По большому счету, насчет секретности Лэнсер даже сам был согласен. Это было бы правильно. Но, черт возьми, он хотел свой симбионт обратно! И желательно – быстро. Пока Шеппард поверит японцам настолько, чтобы хотя бы предположить, что они не будут пытаться препарировать единственное оставшееся преимущество жителей Беттенчи, пройдут месяцы, если не годы.

Джайк хмыкнул, извлек из-под стола серебристый кейс и аккуратно положил прямо поверх чертежей.

– Наверное, мне не стоило этого делать. Извини, не удержался.

– Ты-то о чем?

– Вот об этом, – Саймен приглашающе пододвинул контейнер поближе.

Лэнс, все еще не понимая, распечатал замки, раскрыл контейнер и заглянул внутрь. Кора отшатнулась от его вопля

: – Ты где его взял?!

– На вашем складе.

Ничего не понимающая Кора нетерпеливо отпихнула Лэнсера локтем и сунулась посмотреть.

В кейсе, в мягкой обивке, лежал сплюснутый черный цилиндр с рожками. Бортовой компьютер ARKa. Новехонький.

– Джайк, почему тебя до сих пор не прибили? – благоговейно-возмущенным тоном поинтересовался Лэнсер.

– Я полезный, – пожал плечами рыжий.

– И как ты его сюда-то протащил? Тут же уровней защиты – считать замучаешься.

Большая Тройка уж точно не была самым доступным для посещения зданием в городе, и Лэнсер совершенно справедливо полагал, что, помимо этого, технические службы ИСБ защищены дополнительно.

– А вот тут мне понадобилась помощь одного высокопоставленного лица, изо всех сил желающего выполнить императорское пожелание о ремонте твоего самолета, – сообщил Джайк с такой легкостью, будто японские принцы составляли обычный его круг общения.

– Полковник Иширо?

– Ну а кто же еще.

Насколько Лэнсер помнил, до недавнего времени Джайк с Иширо, если и встречались, то не больше пары раз. По всей видимости, попадание «Иронсан» на ту сторону существенно изменило положение дел. Интересно, как это воспринял Бентен, отнюдь не стремившийся воссоединиться с кровной родней.

Полковник оказался легок на помине. Нет, сам он на площадке не появился: с галереи неторопливо спустился Ранмару, как обычно, невозмутимый и доброжелательный. Очередной раунд приветствий закончился немного неожиданно: забрать отсюда Кейдзи собирался не Лэнса, а Кору.

– Госпожа Клеменс, мне поручено помочь вам приобрести все припасы, которые вы пожелаете, а затем отвезти вас на Аогасима.

Кора хмыкнула.

– Ну, пора – так пора. Не в последний же раз, – буркнула она и быстро обняла Лэнсера. – Не парься особенно, присмотрим мы за твоим хозяйством.

– Верю, – согласился он, неохотно отпуская подругу. – Ладно уж, иди.

– Пока-пока, – Кора легкомысленно помахала рукой им обоим и удалилась следом за Раном.

– Я смотрю, наши тут вполне освоились, – заметил Лэнсер, бережно закрывая кейс с бортовым компьютером для «Дэйты».

– Не все. Но именно Кора – вполне.

– Я в нее верю. Ну и хорошо, одной проблемой меньше. А как Бентен с Гоку с этим всем справляются?

Вообще-то, и тому, и другому можно было просто позвонить. Но Лэнсер предпочел спросить заранее – он-то сам не разбежался связываться с ними во время предыдущих визитов на Аогасима.

– Не так плохо, как можно было бы ожидать после всего произошедшего, – усмехнулся рыжий. И я как раз хотел на эту тему тебя кое о чем попросить.

Ну да. Вероятнее всего исбэшники вернувшимся из Беттенчи спокойную жизнь если и дали – то далеко не сразу. От медиков и до всего научно-исследовательского сектора разом. А потом еще их собственное начальство сверху проблем добавило. Господин Аридзима выглядел вполне способным отравить подчиненным жизнь и за меньшее, чем бесследное исчезновение посреди рабочего дня. Может, им и вспоминать обо всем этом – с души воротит.

– О чем именно попросить? – Уточнил Лэнсер.

– Не звони им пока. Они сейчас на задании, успешное выполнение которого не только значительно поправит их финансовое положение, но и их статус в глазах начальства. И сбивать им рабочий настрой... ну ты понимаешь.

Лэнсер действительно понимал, и это тоже портило настроение. Скорее всего, с Гоку-то ничего бы от его звонка не случилось. Проблема была в Кането, и проблема такая... увесистая. И, похоже, что за время его отсутствия она вовсе не рассосалась, а, скорее, усугубилась.

– К тому же, – продолжил Джайк, – они сейчас вообще не в Эдо. А как вернутся, я им сам все расскажу. Ну и тебе тоже.

Лэнсер кивнул, соглашаясь. До возвращения Иронсан в город у него вполне хватит собственных дел: хотя бы разобраться, что здесь происходило все это время. Джайк как мысли читал:

– Тебе, конечно, в принципе хорошо бы знать, что тут у нас творится, и, сдается мне, ИСБэшники тебе это все рассказывать не станут. Не со зла, просто не догадаются. Но случилось тут много всего, так, в двух словах, и не опишешь. Так что заходил бы ты на днях в гости, что ли... поговорить спокойно.

– Лучше уж ты ко мне. Бар лучше и исбэшникам спокойнее.

К тому же, Лэнсер так толком и не научился пользоваться местным общественным транспортом и совсем не хотел обваливаться Джайку на голову в компании охраны. Да даже в компании Аико или Юмино.

###

Следующей точкой, в которую предоставленный сам себе Лэнсер направился, попрощавшись с Джайком и «Дэйтой» была пресловутая лаборатория. В которой так требовались его услуги консультанта, что на это развели далеко не наивного Шеппарда.

Возможность выбирать, куда пойти, Иеро воспринял с благодарностью, как проявление деликатности, которой он от ИСБ вообще и Иширо в частности не ожидал.

Так что он мог невозбранно гулять по всей башне – хоть к техникам, хоть к медикам, хоть в НИС, а то вообще на все четыре стороны и в город. Прикольнее было бы только заявиться прямо в кабинет к господину полковнику. Интересно, часто у них тут бывают ситуации «Здрасьте, я без записи, но принц точно будет счастлив меня видеть!»? Особенно учитывая, что Ранмару сейчас совершенно точно нет на месте. Эта мысль настолько Лэнсера захватила, что он чуть не передумал и не отправился к Иширо. Но лаборатория, все-таки, имела приоритет.

Планы поболтать с Ичиджи и быстренько узнать основные новости из мира трансгрессивных полей и их окрестностей накрылись медным тазом. Иширо, как оказалось, его опередил: обнаружился именно в лаборатории, что-то сосредоточенно изучая вместе с Амадой. При полковнике не хотелось беседовать ни о текущем статусе Аогасима, ни о состоянии «экспонатов» и подопечных инсэнтов-добровольцев, ни тем более, о роли группы «Иронсан» в делах НИС ИСБ на данный момент.

Оба исбэшника, увидев входящего Иеро, просияли как два ясных солнышка. Лэнс даже не подозревал, что Его высочество способен на такое выражение эмоций. Это было даже как-то подозрительно. Не иначе, у них тут нашествие инсэнтов, портал под Большой Тройкой, приблудный ARK в любимой императорской беседке или еще что-нибудь такое же увлекательное с научной точки зрения, но совершенно необъяснимое.

– Не знаю, чему я больше рад – вашему выздоровлению или возможности обратиться к вам за консультацией, – уже без улыбки произнес полковник.

Точно что-то случилось… и не факт, что недавно.

– Для этого я и здесь, – флегматично заметил Лэнсер.

– Тогда, может быть, вы взглянете на это? – Полковник широким жестом указал на непривычно большую голосферу, висящую над рабочим столом.

«Этим» оказались записи с лабораторного экрана, сделанные в окрестностях какого-то неизвестного Лэнсеру пустыря. Кто-то – то ли сам Ичиджи, то ли один из сотрудников – заботливо собрал круговую панораму этого места и наложил такую же круговую панораму показаний экрана, со всеми цифрами, маркерами и показателями. Забавно, наверное, выглядело перетаскивание этакой бандуры с места на место, чтобы все это снять. Так-то экран был стационарным и для использования на местности годился слабо.

Наверное, ученым эта голограмма о чем-то говорила. О чем-то, что их очень беспокоило, и, похоже, не первый день: только собрать все это, наверное, нужно не меньше месяца.

Лэнсер предположил, что это была картина И-поля, и если так, то дела в тех краях шли совсем неважно. Если там и не было портала прямо в зоне съемки, то он точно был где-то рядом. И хорошо, если один, прямой и неактивный. Но для уверенности стоило бы взглянуть своими глазами.

– Неприятная картина, – сообщил Иеро полковнику. – Но, во-первых, я не очень ориентируюсь в показаниях на экране, а во-вторых, экран, похоже, видит не весь диапазон. Лучше бы мне посмотреть на это место вживую.

Похоже, полковник только этого и ждал.

– Я надеялся на это!

А чего надеяться-то? Можно подумать, Лэнсер, будучи его консультантом, когда-то ему отказывал. Прям вот так: «И не просите, господин полковник, не буду я смотреть на эти ваши кривые порталы, настроение не то!»

Озвучивать этот комментарий, Лэнсер, впрочем, не стал.

– Можем поехать прямо сейчас. Только, наверное, мне надо переодеться.

– Должен предупредить, что ехать придется немного подальше, чем обычно – картинка из Американских штатов, город Сиэтл.

А вот это было неожиданно. Хотя стоило бы предполагать, что одной Японией эта история точно не ограничится – это было бы чертовски нелогично, а с логикой у наиболее разумной части насекомых все было просто отлично.

– И когда мы сможем туда попасть?

Его Высочество посмотрел на комм.

– Через три часа мы будем там, если быстро стартуем в порт. Плюс время, чтобы добраться до порта здесь и от порта – там.

– Если вы собираетесь лететь этими вашими гиперпрыжковыми лайнерами, то сразу запасите мне чего-нибудь от мигрени. Заранее, – попросил Лэнсер.

А что, будет даже интересно свалить из Эдо на неопределенный срок. Посмотреть на океан, бортануть командира с любыми встречами со своей особой, ну и оценить фронт работ.

– А это... безопасно? – спросил Амада. – Помнится, были проблемы. Я имею в виду и лайнер, и вас. Нам Сэйто вообще такое разрешит? И если уж на то пошло – разрешит ли генерал?

Полковник хмыкнул. Похоже, об этих проблемах он еще не думал.

– Теоретически – должно быть безопасно, – ответил Лэнсер. – Я же не инсэнт и не фоню направо-налево. У меня только голова раскалываться начинает.

«Между прочим, я вам уже говорил, что достаточно просто щита». Вот по внутреннему голосу, который вовсе и не его, а Господина Лингвиста, Лэнсер точно не скучал. Тем не менее, Токудайдзу-сэнсей был в очередной раз совершенно прав.

– Согласование с медиками и с генералом я беру на себя, – решительно отрезал Иширо. – И займусь этим прямо сейчас, так что у вас обоих есть время доехать до дома и собраться. Иеро, ваша квартира все еще закреплена за вами и все нужное уже там. Увидимся через два часа, господа.

###

Продолжение следует